Ранее я уже писал о двух парадигмах Церкви: «Церковь-Семья» и «Церковь-Рынок». Сейчас хотел бы дать ответ на другой очерк Михаила Черенкова1, посвященный кризису доверия к Церкви в современном обществе. Мы здесь снова разведем в разные стороны две парадигмы – «социальная» и «сакраментальная». Первая у нас будет соответствовать протестантской, а вторая – традиционно-клерикальной (базирующейся на апостольском преемстве священства).

«Сакраментальное» не тождественно «сакральному». Понятие сакрального предполагает освященность пространства, вещи, жизни, деятельности. Тогда как «сакраменталиями» называются вполне конкретные священнодействия Церкви, носящие в себе полноту благодатных даров Святаго Духа. Прежде всего, это Евхаристия. При здоровом церковном обществе Евхаристия должна освятить (т.е. сделать «сакральным») не только человека как личность и его личную жизнь, но еще и взаимное общение участников Евхаристии. Это позволяет уже говорить о христианизации социума. Но это – программа максимум. Тогда как программа минимум – это когда участники Евхаристии сводят свое общение друг с другом только к участию в Литургии, не зная даже имени друг друга. Тут есть сакраментальное освящение, но нет человеческого общения. Отсутствие последнего «напрягает» многих современных христиан, но сама тема «человеческого общения» была поднята не традиционными Церквами с апостольским Преемством Священства, а протестантскими группами. В сущности протестанты ставят «воз вперед кобылы». Они ставят сначала «взаимную любовь» и «общение», а затем уже нечто напоминающее «общую трапезу», которая, увы, (с позиции традиционного учения о Таинствах, основанного на опыте Древней Церкви), не имеет сакраментального значения (с чем, в сущности, не спорят и сами протестанты): Протестанты не воспринимают Евхаристию как Жертву Христа, как Плоть Вочеловечившегося Бога2.

Взаимное общение может стать реально сакральным (священным) только в результате духовности, основанной на подлинном понимании смысла Евхаристии и вчувствовании в суть этой Жертвы. Но «человеческое общение» без возведения его на сакраментальный уровень Таинства Христова, не способно породить подлинную духовную жизнь. Приведем такое сравнение: Человек принимает пищу и ею живет, и вся жизнедеятельность есть результат питания. Но при больном желудке или при нарушенных обменных процессах человек может принимать здоровую пищу, но «не в коня будет корм». Аналогично и с Евхаристией: «Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие» (Иоан.6:55), сказал Спаситель. Но не все принимающие Эту Пищу, адекватно ее усваивают. Однако без причастия к Этой Пище невозможна реальная духовная жизнь.

Иными словами, сакраментальный уровень общения есть основа, базис, который должен приносить плод в виде освящения всей полноты наших чувств, мыслей, желаний, действий и поступков. Если плод не приносится – где искать причины? Если бы речь шла о человеческих реалиях, то можно было бы ставить вопрос: или причина в организме питающегося человека, или причина в качестве самой пищи. Но второй вариант ответа исключается, потому что Евхаристия есть плоть самого Бога, есть Его дар, а потому за «качество» этого Дара ручается Сам Христос. Значит, остается только признать, что причина в нашей страстности, греховности, подверженности неверным стереотипам, поведенческим и мировоззренческим парадигмам «мира сего». А ведь весь Новый Завет и Таинство Крещения говорят нам о том, что человек должен быть «мертв» для этих реалий «мира сего». Разве виноват Христос или виновата Церковь, что с нами «случается по верной пословице: пес возвращается на свою блевотину, и: вымытая свинья [идет] валяться в грязи» (2Пет.2:22)? Разве Церковь, молясь о крестящемся человеке, чтобы он «уже не был бы чадом плоти и мира сего, но стал бы чадом Твоего Царствия», виновата, что крестящиеся остаются глухи к словам этой молитвы и продолжают жить «по-мирски», в страстях, в своих «мнениях», поставленных выше Слова Божьего? Мы не усваиваем Дара, а виновата Церковь? И если уж разочаровываться, то может не в Церкви, не в религии, а в самих себе?

Ответом на все разочарования является чудо Евхаристии! Человек который пережил радость встречи со Христом Воскресшим через причастие Его Пасхальной Жертвы (актуализацией коей и является Евхаристия Церкви), никогда не хлопнет дверью Церкви. Пусть священник последний негодяй – разве то, что он преподает тебе в Чаше Евхаристии хоть сколько то становится менее священным из-за его грехов?

Понимание этой простейшей Истины (понимание, повторимся, основанное на глубоком религиозном опыте, а не на отвлеченных теориях: причастник Святых Тайн знает силу этого Таинства) и создало тот, далекий от совершенства, но все же приемлемый вариант церковного устроения, который зовется «приходская жизнь». В «приходах» люди нередко не знают имени друг друга, но зато собираются для совместного совершения Богослужения. Их «общение» начинается и заканчивается на богослужении. И даже общение со священником сводиться исключительно к официальному общению со священником – исповедь, причастие, личный вопрос на духовную тему. Это позволяет не видеть человеческих слабостей иерея и не «соблазняться». Разве человек, принимающий Евхаристию, может разочароваться в Чаше Христовой?

Итак, «разочарование» в Церкви является проблемой протестантского религиозного менталитета: на место Христовой Чаши поставив «человеческое, чисто человеческое» общение, люди разочаровываются в последнем. Из-за разделения Бога и Церкви происходит озвученное Михаилом Черенковым «чисто протестантское» недоумение: «Бога нельзя заменить церковью. Если в церкви живое чувство Бога, ощущение Его присутствия теряется, исчезает радость Встречи, рвется объединяющая связь вокруг Христа. Если не Христос посреди нас, то посреди нас пустота… Раньше Христа представляли внутри церкви, сейчас церковь представляют вокруг Христа». Напомню автору этих строк, что в православном богословии Церковь органически есть Тело Христа (1Кор. 12:27), тогда можно понять и всю неестественность сказанных им слов. Христос не может быть «в Церкви», потому что Церковь есть Тело Христа. Так и Церковь не может быть «вокруг» Христа, потому что те, кто вокруг Христа – еще внешние, не «имплантированы» в Тело Христа. «Чисто протестантский» подход – искать не объективной реальности, а личных субъективных переживаний, «ощущений». А если я «ничего не чувствую», то плох не я, а худа Церковь. Есть ли логика в таких суждениях? На каждой Евхаристии Христос посреди нас, но (!) ведь и на Тайной Вечери был посреди учеников Христос, однако, «пребеззаконный Иуда не пожелал уразуметь» (слова из богослужения Великой Пятницы). Разве Христос виноват, что Иуда «ничего не почувствовал»? Может причина в том, что у Иуды были другие ценности и стереотипы – в том числе и духовные, а не только материальные? Ведь нередко, приходя в Церковь, человек ищет «своего бога» (именно так!), такого «тепленького и уютненького». Но стоит ли недоумевать, что пришедший не находит в Церкви «бога в моем представлении»? Может лучше отбросить свои «представления» о Боге и принять Живого Бога, говорящего в действующего в Евангелии, Предании и Таинстве?

Нам могут задать вопрос: а не противоречит ли наша парадигма «Церкви Сакраменталий» парадигме «Церковь Семья»? – На первый взгляд может показаться, что так и есть, противоречит. Но если мы вдумаемся, то поймем, что в одной семье существуют разные уровни общения. На Востоке же, при наличии многоженства, нередко дети не знают даже в лицо друг друга, но все знают своего отца. Нередко за трапезой в доме отца два врага вдруг узнают, что у них – общий отец. Но это не значит, что все так вот сразу – на радость отцу – и помирились. Увы, банальная правда семейной жизни в том, что порою семейные ссоры хуже войны. Однако семья остается семьей. И пока один из детей не хлопнет дверью, Дом Отца будет терпеливо держать в своих стенах все человеческие несовершенства. А парадигма общения лишь на уровне Таинств позволяет сократить варианты возможных склок членов семьи – до тех пор, пока мы, наконец, духовно повзрослеем и научимся общаться друг с другом…

Есть вполне конкретные критерии, в частности – участие в Евхаристии. Но с точки зрения классической догматики православия все протестанты в сущности стоят только «на пороге Таинства», потому как не имеют ни Священства, ни Евхаристии. О какой церковности тут можно говорить? Итак, «принадлежность к Церкви» или не принадлежность к Ней является вполне устанавливаемым фактом. На суд Божий оставляется вопрос о спасении, но это не одно и то же с вопросом о принадлежности к Церкви.

1 https://www.religion.in.ua/main/bogoslovya/14623-novye-formaty-cerkovnosti-kak-otvet-na-krizis-cerkvi.html

2 Мы сейчас оставляем за пределами споров вопрос о «способе освящения Хлеба и Чаши» на Евхаристии. Бурные споры, взбудоражившие изнутри православное и римо-католическое богословие, в сущности относятся к вопросу «как это делается», а не к вопросу «что Это такое»: Ведь как сторонники «пресуществления», так и сторонники «преложения» Евхаристии одинаково исповедуют: «Сие есть Истинное Тело и сия есть Истинная Кровь» Христа Спасителя. Не «знак», не «напоминание», а полнота «Воплощения» Бога Слова в дарах Евхаристии.

Фото Facebook

Теги: