Последнее время в церковных СМИ активно обсуждается вопрос связи таинств исповеди и Причастия. Свою лепту в дискуссию внес священник Дмитрий Свердлов.

 

Правы обе стороны. Очевидно, что для части мирян (так же как и для большинства клириков) нет никакой необходимости (подчеркиваю, необходимости) в частой исповеди, тем более в связи с Причастием.

Также очевидно, что существует огромная масса прихожан, в отношении которых исповедь перед причастием действует как фильтр на допуск к последнему. И этот фильтр оправдан, если он используется как инструмент идентификации в координатах «свой-чужой». Такая идентификация существовала в лучшее церковное время, и не надо этого смущаться. Церковь создана, как в известной мере закрытое сообщество, одновременно открытое для входа, но на определенных условиях.

Условно говоря, можно иметь в виду две разных степени качества христианина, разумеется, не в категориях плохой-хороший. Древняя церковь совершенно не стеснялась такого разделения людей. Решалось оно с помощью инструмента оглашения.

Оглашенный считался, кстати, христианином. Например, если человек умирал в статусе катехумена, считалось, что он спасен наравне с верными.

В соответствии с разными статусами к человеку применялись различные церковные практики. Все это знают, все это описано в литературе.

С объединением империи и церкви обе категории смешались. Население, всё, стало верными. Формально, а по сути, конечно, нет. Но практика стала применяться ко всем одинаковая. Со временем, конечно, этот процесс имел свое развитие.

В этом смешении мы получили якобы норму церковной жизни от Византии. И закрепили ее. По-другому такие большие социумы на Востоке существовать не могут. Для империи нужна унификация, а том числе социальной практики. А религия в империи имеет социальную задачу, что, оговорюсь, к евангельскому христианству отношения не имеет. Унификация религии в империи не потерпит различий в религиозной практике.

Вообще же сам принцип смешения и отождествления лаоса (народа Божия) и демоса (или, хуже, охлоса) глубоко порочен. Впрочем, про такой уранополитизм уже можно переставать думать.

Наша сегодняшняя церковная проблема именно как и заключается в том, что к категориям, простите, верующих, имеющих разное качество веры, духовенство пытается применить одинаковую практику.

Большие массы мирян, уже крещеных, в основном по рождению или по околоцерковной инерции, это как раз и есть древние катехумены — по сути. Им-то и необходим формат педагогического общения с духовенством (во что по сути во многом выродилось то, что сейчас называют исповедью). Поскольку сегодня церковь никаких иных педагогических в широком смысле форматов не имеет (а те, что внедряются, вроде псевдо-огласительных бесед, носят экспериментальный характер). Условно «верным» же такое пристальное педагогическое внимание не требуется, во всяком случае, не требуется в принудительном порядке.

Решить проблему с обязательностью/необязательностью исповеди перед причастием можно было бы, разделив практику для условно верных и условно оглашенных. Но это невозможно в современных реалиях, вообще никак, про это можно забыть сразу и навсегда.

Остается только уповать на здравый разум и совесть духовенства, на то, что священник не будет мучить перекрестным допросом мирянина, имеющего больший церковный стаж, чем он. Это пример. Я хочу сказать, что проблема вообще не может быть решена, но ее можно пытаться решать в массе отдельных случаев — без всякой надежды на решение, повторюсь.

Кiev-orthodox.org

Теги: