Многие люди, включая христиан, не знают, почему Иисус был казнен, почему Он нажил себе смертных врагов. Я слышал мнения, что Иисуса казнили, потому что Он был добрым или потому что Его боялись лицемерные фарисеи. Эти мнения не имеют под собой никакой реальной почвы. Евангелия, вошедшие в Новый Завет, указывают на несколько исторических факторов, которые особенно сильно действовали в последние дни жизни Иисуса и привели Его на крест; но Его доброта или споры с фарисеями к этим факторам не принадлежат.

Во-первых, Иисус нажил себе врагов из-за того, каким образом Он вступил в Иерусалим на последней неделе Своего служения. Он въехал в святой город на осле, окруженный народом, восклицающим: «Осанна! благословенно грядущее во имя Господа царство отца нашего Давида!» (Мк 11:1–10; в частности, 9–10). Таким образом въехав в город, Иисус намеренно подчеркнул связь с Соломоном, сыном Давида, который тысячу лет тому назад воссел на царского мула, когда его должны были провозгласить царем (3 Цар 1:32–40). Это действие Иисуса также было ответом на древнее пророчество об ожидаемом кротком царе (Зах 9:9). Иисус выразил этим поступком надежду на возвращение сына Давида, более того, окружающие, судя по их реакции, именно так это и поняли. За возгласами «Осанна!», которые указывают на Пс 117, стоит вера в то, что входящий в Храм «во имя Господне» — это не кто иной, как сам Давид, которому суждено стать царем и повелителем Израиля (см. Пс 117:19–27 в арамейском парафразе). Это событие однозначно указывает на то, что царем Израиля был Иисус, а не кесарь. Таким образом, с самого момента входа в Иерусалим Иисус ставит себя в положение противника римской власти.

Во-вторых, Иисус нажил себе врагов после Его действий во дворе Храма. Этот хорошо известный эпизод привел к приостановке торговли и ритуалов, необходимых для принесения жертв, кроме того, Иисус бросил вызов стоящим у власти священникам, когда произнес слова, нарушившие их покой (Мк 11:15–18):

«Не написано ли: «Дом Мой домом молитвы будет назван для всех народов»? Вы же сделали его вертепом разбойников.

Иисус здесь сначала приводит слова из пророчества Исайи (56:7) о том, что настанет день, когда все люди, иудеи и язычники, живущие в дальних краях, придут в Иерусалим, где им будут рады. Все народы поклонятся Богу Израилеву; их дары будут приняты, а их молитвы — услышаны. Это пророчество не было чем-то неслыханным для тогдашнего иудея; оно соответствовало первичному предназначению Храма, которое отражено в древней молитве Соломона в день освящения Храма (3 Цар 8:41–43). Действия Иисуса и упомянутые им слова Исайи указывали на то, что храмовые властители не живут в согласии со своим призванием. Храм не сделался местом молитвы для всех народов. Вместо этого он стал «вертепом разбойников». Это выражение отсылает к словам Иеремии (Иер 7:11). Пророк едко критиковал тогдашнюю храмовую элиту и предупреждал, что Бог разрушит Храм. А потому влиятельные священники, книжники и старейшины должны были услышать в суровых, критических словах Иисуса оскорбление.

Когда кто-либо произносил подобные гневные проповеди, основанные на главе 7 Книги пророка Иеремии, это влекло за собой неприятности. Иосиф Флавий рассказывает нам о некоем Иисусе, сыне Анана, который с 62 года н. э. начал пророчествовать о гибели Иерусалима и его знаменитого Храма. Подобно Иисусу из Назарета, Иисус, сын Анана, косвенно ссылался на Иер 7, находясь около Храма (Война 6.300–305; ср. Иер 7:34). Этому жившему позже Иисусу повезло. В отличие от Иисуса от Назарета, Иисус, сын Анана, не был казнен (хотя религиозные вожди того желали), и его отпустили. Тем не менее удача покинула Иисуса, сына Анана, семь лет спустя, когда, во время осады города он был убит камнем, переброшенным через стену катапультой.

Третьей причиной появления у Иисуса врагов стала притча о винограднике (Мк 12:1–12). Он рассказывает эту притчу, косвенным образом отвечая на вопрос, который Ему задали влиятельные священники и их сторонники: они пожелали узнать, какой властью Иисус совершил Свое действие в Храме (Мк 11: 27–33). Иисус взял за основу Своей притчи притчу Исайи, в которой звучало грозное предупреждение: Израиль обречен предстать перед судом, потому что не стремится к справедливости (Ис 5:1–7). И еще более притча Иисуса должна была разъярить влиятельных священников потому, что в те времена притчу Исайи начали понимать как слова, направленные в первую очередь против храмовой элиты. Эту точку зрения отражают арамейский парафраз главы 5 Книги пророка Исайи, позднейшие раввинистические толкования, а также один из кумранских свитков (4Q500), относящийся к I веку до н. э. Трудно было проглядеть смысл сказанного Иисусом: влиятельные священники взбунтовались против Бога и даже сговорились убить его Сына — и потому их ожидает суд. Эта угроза, как и угроза, высказанная ранее, когда Иисус обратился к словам Иер 7, породила среди влиятельных священников желание избавиться от Иисуса.

Четвертая причина усиления вражды к Иисусу в том, как Иисуса помазала безымянная женщина (Мк 14:3–9). Многие годы комментаторы не желали видеть в этом действии женщины помазание Мессии, предпочитая толковать это как помазание в честь праздника Песах — некий аналог сегодняшней веточки омелы на Рождество. Подобное отношение исследователей к данному эпизоду можно объяснить ложным представлением о том, что сам Иисус не думал о Себе как о Мессии. Но это представление недавно было поставлено под обоснованное сомнение, и не в последнюю очередь благодаря открытию кумранского текста (4Q521), где говорится об исцелениях, сопровождающих приход Мессии, что перекликается со словами Иисуса, в которых тот кратко описывает Свою деятельность в ответ на просьбу заключенного в темницу и обескураженного Иоанна Крестителя (Мф 11:2–6, Лк 7:18–23). После этого важного открытия ученые охотнее готовы признать то, что постоянно утверждают евангелия: что Иисус понимал Себя как Мессию Израиля. Как мы объясним то, почему Иисуса постоянно называют Мессией, если Он сам не считал себя таковым? Этот вопрос еще недавно не казался достаточно значимым подобным скептически настроенным ученым.

Важно заметить, что сразу после того как женщина помазала Иисуса, Иуда Искариот пошел предавать своего наставника (Мк 14:10–11). Многие комментаторы обращали внимание на противопоставление названного по имени ученика, который совершает акт предательства, и безымянной женщины, которая показывает свою верность Иисусу, что, бесспорно, отражает литературный дар евангелиста. Но при этом часто упускают из виду другое: Иуда, заключая свою сделку, с большой вероятностью доложил влиятельным священникам об этом поступке женщины. Иуда заработал свою плату не только тем, что указал стражникам и челяди первосвященника место вдалеке от толпы, где Иисус молился, но и тем, что дал свои показания о том, чему Иисус учил и кем Его считали ученики. И помазание здесь слишком важная деталь, чтобы ее опустить. Это давало властям дополнительные основания для избавления от Иисуса.

Таким образом, иудейские властители желали покончить с Иисусом не потому, что Он был добрым, но потому, что они видели в Нем серьезную политическую угрозу. Его слова о правлении Бога угрожали существующему порядку, который влиятельные священники желали сохранить. Иисус вступил в Иерусалим как помазанный сын Давидов, Он действовал во дворе Храма так, как если бы обладал мессианской властью. Он говорил о предназначении Храма, пробуждая в памяти его освящение Соломоном, и так, как если бы Сам был царем и, наконец, был помазан по крайней мере кем-то из его последователей, что все поняли в мессианском смысле. И потому нет ничего удивительного в гневном вопросе первосвященника, когда тот прямо спрашивает у Иисуса: «Ты ли Мессия, Сын Божий?», или в том, что римский правитель велит поместить на крест табличку с надписью «Иисус, царь иудейский».

Глава из книги Тома Райта и Крейга Эванса «Иисус: последние дни».

Кiev-orthodox.org

Теги: