Religion.in.ua > Аналітика > Инь и Янь Патриарха: Церковь и политика в "Русском мире"

Инь и Янь Патриарха: Церковь и политика в "Русском мире"


11 11 2009
Инь и Янь Патриарха: Церковь и политика в "Русском мире" Как только политическая позиция Московского патриархата в отношении Украины уступит место позиции церковной, то многие политические дрязги отойдут на второй план, побуждая РПЦ исходить не из интересов русского великодержавного шовинизма, а из интересов вселенского православия.

От редактора. Данная статья публикуется в рамках  продолжающейся дискусии о концепции "Русского мира" патриарха Московского Кирилла. Мы приглашаем читателей высказывать свои мнения.


Последнее культурологическое заявление Его Святейшества Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла о том, что Украина (в ряду других стран) является частью русского культурного и духовного пространства вызывает удивление и желание поспорить с предстоятелем Русской православной церкви. Тем более, что речь идет о вопросе не чисто религиозном, а культурологическом и политическом. А в этих вопросах все равны как граждане своих государств, от патриарха до простого православного христианина. Не говоря уже о том, что даже Папа Римский является непогрешимым лишь тогда, когда он ex catedra (с кафедры) судит о вопросах веры. Во всех остальных случаях римский Понтифик является таким же способным ошибаться человеком, как и все прочие. Учитывая, что в православной церкви, к которой принадлежит автор этих строк, догмата о Патриаршей непогрешимости нет и, будем надеяться, таковой в обозримом будущем не появится, азъ грешный позволю себе высказаться.
В российских источниках есть тенденция оперировать туманными понятиями и категориями, которые при ближайшем рассмотрении оказываются вполне мистическими. К их числу относится и понятие «пространства». Что это такое? Складывается впечатление, что это какая-то территория с весьма неопределенными, субъективно ощущаемыми границами. Наши российские соседи очень любят говорить об «экономическом пространстве», «политическом пространстве», «духовном пространстве», «правовом пространстве» и т.д.
Инь и Янь Патриарха: Церковь и политика в "Русском мире" При этом особо подчеркивается эпитет «единое». Разумеется, вслух не говорится о подразумеваемом всеми, кто этим эпитетом жонглирует, а именно: «единый» означает тот или иной уровень российского господства, контроля и доминирования.
Если говорить о культуре и духовности, то в мировой практике  оперируют понятием «культурный регион». По классификации ЮНЕСКО, существует 6 (шесть) культурных регионов, где входящие в их состав страны обладают целым рядом общих культурных и духовных черт. Причем, ни какого «старшего брата» в этих регионах нет, все культуры равноценные и самодостаточные. В состав европейско-североамериканского региона, например, входят все страны Европы и Северной Америки, где исповедуют христианство. Но что интересно, никакого особого, отдельного русского или российского культурного мира или «пространства» ЮНЕСКО не видит.
Какие основания есть у московских мыслителей накладывать клише «русского пространства» на соседние страны и культуры? Православие? Но ведь его исповедуют не только в Украине, Белоруссии и Молдове, но и в Греции, Румынии, Сербии, Болгарии, Македонии, Черногории, Грузии, Боснии и Герцеговине, да и  еще в ряде стран есть большие православные общины. И все это объявлять «русским пространством?» Язык? Когда-то  Людмила Путина сказала, что Россия везде, где говорят по-русски. Это чисто русские психология и мироощущение, весьма далекие от европейской ментальности с ее логикой и рационализмом. Ведь не приходит же в голову супруге британского премьера заявить, что Англия везде, где говорят по-английски. В Лондоне не посмели бы заявить подобное даже по отношению к Шотландии и Уэльсу, не говоря уже о США, Канаде, Австралии. Кстати, когда президент Франции легендарный генерал  Шарль де Голль, находясь в Канаде во франкоязычном Квебеке, провозгласил: «Да здравствует свободный Квебек!», то немедленно стал невъездным в Канаду, несмотря на весь ее демократизм. Никто в Мадриде не объявляет Аргентину или Мексику частью «испанского мира». Попробовали бы англичане так назвать Ирландию, где 90% ирландцев говорят по-английски, причем, по их словам, лучше, чем сами англичане. Американцы заявляют, что ничто их так не разделяет с Англией, как общий английский язык. Все дело в том, что на Западе уже в основном изжили, преодолели имперские комплексы, похоть господства над другими народами, избавились от синдрома «человека в пробковом шлеме», а в Москве не только не избавились, но и переживают сегодня ренессанс имперско-колониальной романтики.
В этом контексте позиция и деятельность Московского патриархата не отличается от  общей политической линии Кремля по отношению к новым независимым государствам, разве что является еще более жесткой и непримиримой. Идя в русле российской государственной политики, Русская православная церковь (РПЦ) претерпела немало бед. Полное подчинение ее государству привело к резкому снижению авторитета в массах, чему особо способствовало превращение РПЦ  после ликвидации патриаршества Петром 1 в своего рода государственное министерство по церковным делам.
К 1917 г. РПЦ воспринимали как филиал бюрократического аппарата империи, ее авторитет в народе был достаточно невысок вопреки всем заявлениям Ф.М.Достоевского о «русском народе-богоносце». Полностью подчиненная государству, лишенная самостоятельности, исторически сложившегося церковного управления, церковь была унижена, и это отразилось на ее моральном самочувствии. Русский мужик слабо дифференцировал  батюшку и околоточного надзирателя, и тот, и другой были для него властью, а власть русский крестьянин недолюбливал и имел для этого некоторые основания.
После 1917 года начался дикий террор против РПЦ. В СССР главный борец против религии Емельян Ярославский издавал журнал «Воинствующий безбожник». Страну накрыл девятый вал дикого атеистического мракобесия. Увы, «народ-богоносец» не встал стеной на защиту своей Церкви, оказалось, что не столь уж он и крепок в вере.
А вот в Польше коммунисты за 40 лет своей власти не посмели и пальцем тронуть костел, понимая, что польский католический народ разорвет их в клочья. И советские танки не помогут.
Однако после начала войны с Германией коммунисты меняют тактику в отношениях с Церковью. Вместо стремления уничтожить ее как социальный институт появляется желание поставить ее на службу коммунистическому режиму. Власть принялась активно работать с Иваном Николаевичем Страгородским (Сергием), церковным деятелем РПЦ, митрополитом. Еще в 1923 г. Сергий высказался за поддержку советской власти и низложение патриарха Тихона (Белавина). В июле 1927 г. Сергий выступил с декларацией к пастырям и пастве, где призвал к лояльному отношению к коммунизму. Разумеется, патриарха Тихона невозможно представить в роли автора подобного послания.
В 1943 г. начинаются консультации между Сергием и Сталиным о восстановлении патриаршества, которое пресеклось после смерти Тихона. Вот как описывал происходившее тогда близкий к кругам Московского патриархата автор Александр Москалев в статье «Церковь и вождь» в журнале «Русский дом» (№4, 2000 г.). Вначале в качестве эпиграфа Москалев приводит заявление священника РПЦ отца Димитрия (Дудко): «Теперь я хочу припомнить, как наши патриархи, особенно Сергий и Алексий, называли Сталина богоданным вождем». Без комментариев.
Инь и Янь Патриарха: Церковь и политика в "Русском мире"
А далее следуют слова, весьма красноречиво свидетельствующие о том, насколько приоритетнее для некоторых приверженцев Московского патриархата служба «кесарю», а не Богу: «…если с Божеской точки  посмотреть на Сталина, то это на самом деле был особый человек – Богом данный, Богом хранимый… Но самое главное все-таки, что Сталин по-отечески заботился о России». Вот так. Если бы Сталин «по-отечески заботился» только о России, это еще куда ни шло, в конце концов, если россияне жаждут такой «отеческой заботы», то так им и надо. Но ведь «отеческая забота» была навязана товарищем Сталиным и другим странам и народам, увы, не без помощи РПЦ, которая, кстати, по предложению Сталина поменяла название с «российской» на «русскую». А вот как описывает Москалев встречу Сталина с патриархом Алексием (Симанским) 31 января 1945 года: «На встрече присутствовали министр иностранных дел Молотов и митрополит Никодим, ставший вскоре председателем Отдела внешних  церковных сношений. Как Суворов понимал, что он не только завоевывает новые земли для империи, но и несет свободу братьям по вере (чисто русское мышление, имперская оккупация тождественна свободе, а вы говорите – Оруэлл, а вы говорите – Хаксли! – И.Л.), так и Сталин накануне решающей Берлинской операции ясно осознавал, что Церкви предстоит огромная миссия по сплочению и даже спасению от духовного подавления и оккупационного отторжения братьев по вере – граждан СССР и освобожденных стран. Да, порыв Красной Армии был уже неудержим, но, кроме военной победы, требовалась духовная».
Да, лучше не скажешь… Все для «кесаря», а что же для Бога? Получается, что пресловутое «духовное освобождение» состояло в приносимых Красной Армией идеях марксизма-ленинизма, в которых, между прочим, любая религия четко и ясно квалифицировалась как «опиум народа»? И каким духовным освобождением для, например, болгар, мог быть коммунистический дурман, если в Болгарии при всех царях православие было государственной религией? Где все цари были православными и венчались на царство по православному обычаю?
А вот еще одно очень знаковое откровение Москалева: «Перед Церковью была поставлена спасительная нравственно-политическая (!!!.. –И.Л.) задача, и она свою миссию принялась выполнять. А для этого Сталин пообещал патриарху всяческую помощь». Из сказанного следует, что после 1944 года РПЦ действовала по заданию Сталина, выполняя политический заказ Кремля. Но разве обслуживание политики есть миссия христианской церкви? Собственно говоря, в нынешнем противостоянии РПЦ и Украинской православной церкви киевской традиции нет ни грамма религиозности, это чистая политика. Это борьба сторонников и противников существования независимого украинского государства.
Еще в начале 1990-х годов российский политик Александр Руцкой в одном из публичных выступлений подверг критике Бориса Ельцина, который, по его словам, «распустил свою империю», и похвалил патриарха Алексия II (Ридигера), который «свою империю не распустил», то есть не позволял создавать автокефальные православные церкви в новых независимых государствах, ставя тем самым под вопрос их независимость. Фактически, сегодня Московский патриархат выступает в роли своеобразного «СССР», того, что осталось от империи Кремля. Некоторые иерархи РПЦ и не скрывают, что жаждут восстановления этого монстра. Ясно, что вожделения эти абсолютно не религиозные, а чисто политические.
В чем же сегодня состоит проблема создания единой Украинской православной поместной церкви, единого православия в Украине? Проблема эта не в сфере богословия, канонов или обрядности. Она исключительно в сфере политики. Как только Данилов монастырь и Троице-Сергиева Лавра (резиденции Московского патриарха) признают не на словах, а на деле независимость Украины и  откажутся от надежд на восстановление империи, то вопрос о единой Украинской православной поместной церкви будет решен.
Следует сказать, что иерархи  любой церкви – это не только духовные лица, но еще и граждане той или иной страны, носители определенных политических взглядов, национальных симпатий, культурных предпочтений. И все это не может не оказывать влияния и на их церковную позицию, в частности, по отношению к вопросу каноничности украинской автокефалии. В 1999 г. в журнале «Вопросы философии», издающемся в Москве институтом философии Российской академии наук, было опубликовано исследование двух ученых – Киммо Каариайена и Д.Е.Фурмана «Люди на тающей льдине (ценностные ориентации религиозной элиты России)»  («ВФ» №1, С. 27-39). На основании социологических опросов иерархов выяснилось: «Оценки качеств русских людей у элиты РПЦ значительно выше, чем у других групп элиты. Поразительно, но 44% церковной элиты согласны с определением русских как «религиозных» (в нерелигиозной элите – только 8%), что полностью противоречит действительности, ибо по всем «измеряемым» показателям религиозности, например, посещаемости  церквей, Россия на одном из последних мест в мире… С тем, что «русские обладают моральными качествами, делающими их выше других людей» (это ведь классический признак шовинизма! – И.Л.), согласились 26% элиты РПЦ и 6% нерелигиозной элиты…» (С. 31).
Приводились и другие интересные данные: «Так, «доверяют» и «очень доверяют» партнерам по СНГ 21% элиты РПЦ и 32% нерелигиозной элиты, ООН – 32% и 62%, Европейскому Союзу – 10% и 50%. Считают, что распад СССР был неизбежен – 28% и 43%, что Россия должна быть сверхдержавой – 56% и 53%, что она должна быть просто значительной страной – 15% и 37%, что страны СНГ – нормальные независимые государства, такие же, как и Россия, – 28% и 48%» (С. 31). Эти данные говорят о многом и многое объясняют. Обращает на себя внимание, что 72% иерархов РПЦ не считают другие страны СНГ, а значит, и Украину, нормальными независимыми государствами, равноправными с Россией. Вот где суть дела, а не в канонах! Не менее существенно, что почти по всем позициям политические взгляды верхушки РПЦ оказываются более консервативными, чем даже взгляды российских политиков.
Как только политическая позиция Московского патриархата в отношении Украины уступит место позиции церковной, то многие чисто политические дрязги отойдут на второй план, побуждая РПЦ исходить не из интересов русского имперского великодержавного шовинизма, а из интересов мирового, вселенского православия. Православие не есть какая-то узко национальная вера, Иисус Христос  не является русским этническим Богом. Христос и православие исповедуются многими народами и странами. Православие – явление мировое, а не частнонациональное, и в этом явлении сформировался обычай: независимое государство – независимая Церковь. И если православный грек, серб, румын, грузин, да и русский, между прочим, не разделяет политику Кремля (поддерживаемую Московским патриархатом), он от этого не становится ни католиком, ни протестантом. Он остается частицей мирового православия. Быть сторонником Константинопольского, Антиохийского, Грузинского, Киевского, Сербского, Московского патриархата – это не вопрос православной или неправославной веры, а исключительно вопрос юрисдикции. Кому подчиняться украинскому православию  – Украине (Киеву) или России (Москве) – вот о чем речь, а не о том, быть или не быть православным. Отделившись (неканонически, между прочим!) от Константинополя, где пребывали немало лет, и создав свою автокефальную церковь, русские не перестали быть православными. Не перестали ими быть создавшие свои автокефалии сербы, болгары, румыны, грузины. Так почему же это правило не должно распространяться на украинцев? Почему всем можно, а им нельзя?
Вопрос  не религиозный, не канонический, а сугубо политический. Ибо признание церковной независимости Украины будет означать окончательное и бесповоротное признание ее государственной независимости, ее реальную духовную самостоятельность как равноправной нации среди других народов. Именно это и делает позицию Московского патриархата столь неуступчивой и неконструктивной. Именно это заставляет измышлять всяческие «единые пространства» под властью Кремля. Но как только в РПЦ убедятся, что украинское государство – это всерьез и надолго, скорее всего, сменят гнев на милость. Впрочем, Москва не единственный источник легитимации автокефалии. Есть и другие. Но лучше бы решать вопрос  полюбовно. Ведь от этого так много будет зависеть в дальнейших отношениях двух стран и народов. И, даст Бог, будут в православных храмах Украины возносить молитвы за всех православных патриархов, в том числе и Московского, а в храмах России – тоже за всех патриархов, в том числе и за Киевского. И Вселенское православие от этого только укрепится. Дай Бог! Аминь.
Р.S. А идеологическая формула графа Уварова, провозглашенная во времена императора Николая I, – «православие, самодержавие, народность» в современном мире уже очевидно и безнадежно устарела.






Повернутися назад