Religion.in.ua > Аналітика > Вопрос об автокефалии – позор «византийской» экклесиологии

Вопрос об автокефалии – позор «византийской» экклесиологии


21 07 2015
Посвящаю с надеждой предстоящему Всеправославному Собору 2016 года
«Можно запутаться даже в таком несложном вопросе,

как юрисдикция…

Идет борьба двух юрисдикций»

(Федченков Вениамин, митр. Беседы в вагоне.

– М. «Скимен», «Пренса», 2003. – С. 142.)

История Церкви отмечена не только печатью Божественной Любви, но и «метками» человеческих страстей. На протяжении двух тысяч лет христиане доказывают друг другу, кто из них истиннее и вернее понимает Слово Христа. Это – благородная работа, в процессе которой нередко «отсеивались» явно антихристианские элементы, пытавшиеся примешаться к христианству (например, всевозможные дуалистические религиозные секты «гностиков» и «манихеев», представляющих собою не ветвь в Христианстве, а его «клон» в параллельной среде). Иной раз страдали и невинные (или просто не способные вникать в тонкости религиозно-философского мышления). Но все равно эта работа, по уяснению глубин истины, была благородной.

Но только «наследники Византии» готовы проклинать и даже проливать кровь друг друга по вопросам административного устройства Церкви, а еще точнее – по вопросу о принципах предоставления автокефалии церковной юрисдикции. Конфликт в Украине – один из самых громких, но далеко не единственный конфликт в Семье Православных Церквей. А потому и, посвящая этот текст предстоящему Всеправославному Собору, автор настаивает на том, что вопрос должен решаться не на локальном уровне, а на уровне формулирования единого, универсального принципа решения спорных вопросов церковной юрисдикции.

* * *

Мы громко называем свою экклесиологическую модель «Православной» (хотя я считаю, что ей далеко до выражения истинности ортодоксального учения о Церкви). На деле же она является мутировавшей моделью «византийского» церковного устройства. Сегодня мы еще называем этот вариант церковного устройства «Экклесиологией Поместных Церквей». Но, однако, мы должны четко помнить следующие пункты:

1. Эта модель не имеет отношения ни к догматам, ни к канонам Древней Кафолической Церкви.

2. В первоначальной своей форме она была выражением идеи Церкви в Византийской империи, якобы находящейся в «симфонии» с имперской властью (т.е. представляла собою осмысление имперского опыта). Ставился знак тожества между империей и христианством. «В 1393 году Константинопольский патриарх Антоний, в своем часто цитируемом письме к московскому великому князю Василию I, убеждая его не противиться поминовению императора за литургией в русских церквах, выражал очень далекое от действительности, но твердое убеждение в том, что император "поставляется царем и самодержцем ромеев, то есть всех христиан", что "на всяком месте, где только именуются христиане, имя царя поминается всеми патриархами, митрополитами и епископами" и что "самые латиняне, не имеющие никакого общения с нашей церковью, и те оказывают ему такую же покорность, какую оказывали в прежние времена, когда находились в единении с нами". Характерно, что патриарх говорит об имперском единстве, несмотря на разделившую церковь схизму»1. Столица империи становилась столицей церковной иерархии.

3. После падения империи и затем образования национальных христианских государств «византийская экклесиология» мутировала, превратившись из «имперской экклесиологии» в «экклесиологию Поместных Церквей», где границы церковной юрисдикции теоретически совпадали с границами христианского государства. Здесь совпадают понятия «государство» и «народ» (в религиозном смысле этого слова, как совокупность граждан, объединенных одной религией и даже одной конфессией)

4. После секуляризации государств (т.е. на сей день) и этот принцип уже не может функционировать. Т.е. при обсуждении вопроса о границах церковной юрисдикции мы не можем опираться на этот принцип по той простой причине, что «единого народа», существующего по одному религиозному и национальному признаку нет. Не может быть и «государственной Церкви», поскольку Церковь отделена от государства в светском праве. Это обязаны учитывать убежденные сторонники принципа автокефалии, совпадающей с границами государства.

С момента падения Византии Церковь не создала нового канонического принципа существования поместных Церквей, что стало причиной многих расколов внутри Православия. По сути, мы не вернулись к довизантийским принципам (стихийно-локального существования нескольких епархий, объединенных «первенствующим» епископом), но и полноценное существование Церкви по византийским принципам невозможно, т.к. империя пала, нет единого христианского мира, нет всехристианской «ойкумены».

КАКОЙ ЖЕ ВЫХОД?

Да, мы не можем исходить из предпосылок «государственной» или «национальной» Церкви, о которой говорится в 34-м Апостольском правиле. Мы не имеем права ставить религию в зависимость от политических чаяний или светских национально-культурных интересов: раз мы «отделены» от государства, значит, государственная политика не может моделировать церковную организацию, ни даже влиять на нее.

Но давайте исходить из реалий! Скандалы по вопросам устройства церковной юрисдикции – самые сильные внутренние враги в Православии. Мы страдаем от собственного неустройства и тратим свои ресурсы на вражду друг с другом. «До каких пор мы, исповедуя Одного Христа и одну веру, будем поражать и рассекать друг друга? До каких пор мы, почитатели Одной и Той же Троицы, будем грызть и поедать, пока не истребим друг друга?»2. Марк Эфесский сказал эти слова касательно взаимоотношений христиан, разделенных хотя бы видимостью догматического спора. Мы же, в буквальном смысле этого слова, исповедуя одну и ту же догматическую систему (т.е. принадлежа к одной конфессии) расходуем внутренние и внешние ресурсы на вражду друг с другом, доказывая друг другу, кто кого правее и каноничнее! Неужели нам самим не противно от этого позора?

Мы не можем сегодня исходить из отождествления понятий «народ» / «нация» и «Церковь», поскольку представители одной нации уже не представляют собою одного – в религиозном смысле этого слова – народа. Но мы можем исходить из целесообразности в церковном администрировании. Что я имею ввиду?

NOTA BENE: Несмотря на то, что Церковь отделена от государства, любая религиозная организация регистрируется органами государственной власти и вносится в Единый государственный реестр. И любые религиозные структуры, размещенные в пределах государства, вынуждены считаться с этим фактом; вынуждены согласовывать свой Устав с органами государственной власти, прописывая в нем (в Уставе) принципы религиозной деятельности в пределах данного конкретного государства. Что может быть очевиднее того, что границы автокефальной юрисдикции должны совпадать с границами религиозной организации, зарегистрированной в государстве? В конце-концов! Если исторические факты поглощения одной юрисдикцией другой оправдываются вхождением прежде независимого государства в состав империи (например, вхождением Грузии в состав России при Екатерине II было «оправдано» низведение Иверского Католикосата до уровня Тифлисского Экзархата), то должна работать элементарная логика и в обратном направлении: Получение народом (или административно-территориальной единицей) статуса «независимого государства» должно быть основанием для функционирования автокефальной юрисдикции в пределах этого государства! Если когда-нибудь два государства вновь сольются в одно целое, то сольются и две церковные юрисдикции. В данном случае мы исходим не из принципа тождества «религия» и «нация» (мы уже отметили, что этого тождества сегодня нет), а из принципа «границы церковной юрисдикции да совпадают с границами государства, регистрирующего эту юрисдикцию»!

Нам, говоря о каноническом сознании, важно понять, что сами каноны в своем истоке исходили из определенных реалий. Поэтому порою нам бессмысленно ссылаться на те, или иные каноны прошлого, так как реалии настоящего не вписываются в описанную в канонах ситуацию3. Принцип канонического сознания – не споры вокруг толкования того, или иного правила, а формирование церковного устройства согласно догматическим основам и историческим реалиям.

Предлагаемая мною версия принципа автокефалии церковных юрисдикций так же будет и решением вопроса об «этнофелитизме»: Поместная Церковь регистрируется не по национальному признаку, а в границах административно-территориального образования (государства), регистрирующего у себя саму эту Поместную Церковь: «Православная Церковь России», а не «Русская Православная Церковь»; «Православная Церковь Болгарии», а не «Болгарская Православная Церковь» и т.д4. Никакого этнофелитизма5!

ТРЕБУЕТСЯ СЕРЬЕЗНАЯ РЕФОРМА СИСТЕМЫ ПОМЕСТНЫХ ЦЕРКВЕЙ

Но данному предложению будет противодействовать гордыня «древних» и «крупных» Церквей, так как указанное решение вопроса умалит их славу и влияние.

Современное Православие изнутри раскалывают две силы: Одна представляет собою «архаический раритет» или, проще говоря, «византийскую гордыню». Это представители так называемых «кафедр древней Пентархии»: Константинополь, Александрия, Антиохия и Иерусалим, получивших свой статус еще в эпоху Византийской империи и закрепленных радом Вселенских (т.е. всеимперских) Соборов (здесь же, кстати, «всплывает» и Церковь Кипра, получившая автокефалию на III Вселенском Соборе). Они пытаются утверждать свой авторитет древностью, не замечая, что сегодня представляют собою чуть ли не фейковую реальность. Об этих древних кафедрах существует едкий, но меткий афоризм: «Греки до сих пор не знают, что Константинополь давно пал». В конце-концов, эти «раритетные кафедры» должны понять что их существование – дело имперского устройства Церкви. Их статус – имперский, а догматический. Их породила империя и после падения империи они теряют свою роль. Они не существовали (именно в качестве «столпов» Древней Церкви) до создания Византийской Империи, и перестали играть реальную роль после ее падения. Пентархия никогда не была выражением самого догматического принципа устройства Церкви на земле.

Другая сила «давит массой». Это, думаю, все уже догадались, наш Московский Патриархат. Все остальные Поместные Церкви болтаются где-то между одной и другой силами.

Обе силы болеют одной и той же болячкой: Они живут иллюзиями прошлого. Они «помнят», какую роль играли их Церкви в прошлом («пентархия» при Византии или Москва в поствизантийский период при империи), но ни одни, ни другие не хотят видеть того, что их Церкви уже не являются имперской силой, строящий единое цивилизационное пространство. Каждая из борющихся сил представляет себе свою территорию «в границах прошлого», пытаясь заставить «настоящее» считаться с иллюзиями «мечтательных старцев». Какой же выход из этого тупика?

Необходима серьезная реструктуризация самой системы Поместных Церквей!

Во-первых, необходимо создание постоянно действующего Всеправославного Синода глав Поместных Церквей. В него будут входить только предстоятели Церквей (а так же вызванные ими лица – к примеру, специалисты для обсуждения конкретных вопросов, но, разумеется, без права голосования, играя роль совещательную или «свидетеля Истины»).

Во-вторых, центром единения (одновременно и местом собрания Всеправославного Синода глав Поместных Церквей) должен быть избран Иерусалим – единственное место, которое в политическом смысле «нейтрально» и которое действительно является основным местом паломничества (а значит, единства) всех православных. Соответственно, Предстоятель Иерусалимской Церкви поучает «первенство чести» взамен сошедшего со сцены Константинополя. Напомним, что Константинополь получил приоритет исключительно как «Новый Рим» (3-е пр. II BC, т.е. вторая столица империи – по аналогии с отношением Петербурга к Москве) и город императора и сената (28-е пр. IV BC). Другого основания для возвышения Константинополя не было и нет. Но империя Византийская давно пала! В Стамбуле нет ни «императора всех христиан», ни византийского сената! И если еще при султанате положение Константинополя как первого (опять же – исключительно в пределах самого Султаната) оправдывалось тем, что сам султан предоставил Константинопольскому архиепископу гражданскую власть «милет-баши» («этнарх», т.е. народовластитель всех христиан, в сущности – кресло «министра по вопросам христиан»), то современный Константинопольский архиепископ представляет собою исключительно предстоятеля одной из Поместных Церквей, утратившей какую-либо «универсальную» роль во вселенском Православии. После падения Османской империи в 1923 г. патриарх Константинополя утратил все политические титулы и всю политическую власть, которую он имел в султанате. Турция на сегодня не является не только христианским государством, но и вообще сколько-либо значимым государством на карте мировой политики. Она – не столица мира. Однако патриарх несуществующего Константинополя, как и его епископы, носят титулы не существующих кафедр. Это свидетельство духовного упадка, так как люди, наслаждающиеся красивыми титулами прошлых времен, живут прошлым, а не настоящим. Это же, по-сути, является греческим этнофелитизмом. Пытаться сегодня удерживать за Константинополем его роль во время империи – значит, идти вопреки канонам Вселенских Соборов, которые определили первенствующий статус епископа этого города только на основании статуса самого города как столицы Империи. На богослужении же мы исповедуем центром единства Иерусалим – «Мать Церквей»: «Радуйся, святой Сион – Мать Церквей и Божия обитель, ибо ты первым принял оставление грехов воскресением»6. «Узнику Фанары» придется смирить древнюю гордыню и занять место в ряду Поместных Церквей, к примеру, на 5 месте (после Церкви Кипра, исторически более древней, чем Церковь Визáнтия).

В-третьих, всех глав Поместных Церквей необходимо уравнять между собою одним саном. У нас сегодня существуют «патриархаты», «автокефальные митрополии» и «архиепископии». Но официально даже епископ Иерусалима и епископ Константинополя носят сан архиепископа. Именно этот сан и должен стать единственным высшим саном в епископате (для этого он должен перестать существовать как «награда» в ряде Поместных Церквей, кстати, унизивших эту высшую епископскую степень вслед за Россией при Империи, превратившей этот сан в «пустой звук»). Титул (не сан) «патриарх» остается только у архиепископа Иерусалимского. Этот титул не дает ему никаких реальных преимуществ, и призван лишь выделить его как председателя Синода Архиепископов Поместных Церквей.

Как вариант возможно учреждение Синода Архиепископов Поместных Церквей по аналогии с Евросоюзом, где еврокомиссар избирается на определенное время из числа членов ЕС. В таком случае Синод Предстоятелей Поместных Церквей может избирать своего председателя на год из числа Архиепископов (Первоиерархов) Поместных Церквей. Во время своего председательства в Синоде он носит титул «патриарх» («отценачальник»), т.е. лицо, организующее работу глав Поместных Церквей.

В-четвертых, необходимо сформировать новые диптихи по одному из трех вариантов: а) По давности Церкви (Иерусалим тут действительно самая древняя Церковь). Так, Церковь в Грузии древнее не только Московской, но и Киевской и даже Константинопольской, а иерархия в Болгарии появилась, когда Киев еще был языческим, а Москвы не существовало даже в проекте. б) По мере предоставления автокефалии (опять же, изначально та же Грузия получила автокефалию еще в VI веке). в) В алфавитном порядке (но первое место все равно за Иерусалимом, а за ним уже – по алфавиту, скажем, греческому). Но важно учесть, что место в диптихах не дает никаких реальных преимуществ. Поэтому борьба за место в диптихах будет выглядеть глупо – к примеру, как борьба за № кресла в автобусном билете.

В-пятых, на роль Синода Поместных Церквей возлагается регистрация автокефалий и утверждение новоизбранных Архиепископов Поместных Церквей (избираемых Собором епископов в пределах своей юрисдикции); Формирование единого Канонического Корпуса (по аналогии с Кодексом Канонов Католической Церкви); Обсуждение разных богословских концепций (и трудных вопросов), вызревших в той, или иной Поместной Церкви; Утверждение официальных документов Поместных Церквей (после всестороннего критического изучения в действующих при Синоде Комиссиях и официальных СМИ Синода); Издание универсальных учебников догматики, литургики, катехизиса и Типикона; Издание ежегодной Энциклики к Пасхе ко всей полноте Православной Церкви с извещением об официальных решениях и разъяснением оных. Синод Предстоятелей является высшей судебной инстанцией, а потому любой верный христианин (будь он лаиком, будь он монахом, будь он клириком, будь он иереем или архиереем) обладает правом апелляции к этому Синоду в случае неудовлетворенностью решениями суда у своего Архиепископа. Так же на Синод Предстоятелей Церквей возлагается урегулирования статуса диаспор и национальных экзархатов7.

В-шестых, все, действующие в пределах независимых государств, религиозные организации, исповедующие единую православную догматику, после образования Синода Предстоятелей Поместных Церквей, должны провести собственные Соборы, а в случае разделения на несколько «сомнительных» структур – объединиться. Причем, при наличии сомнений относительно апостольского преемства (как в случае с «самосвятскими» корнями в УАПЦ на Украине) – получить несомненное рукоположение. После чего в «хартии единения» выдвинуть избранного кандидата, личность и достоинства которого и будут испытаны на Синоде Поместных Церквей с последующим утверждением или отклонением. При этом все кириархальные (на настоящий момент) Церкви должны снять свои анафемы, наложенные на лиц и возглавляемые ими церковные структуры из-за разногласия в вопросах о границах автокефалии (каковыми являются Филарет – в Украине; Иоанн – в Македонии, и т.д.), и предоставить Собору епископов независимого государства «томос на избрание главы автокефальной юрисдикции».

* * *

Если мы готовы на предложенные выше реформы, то у Православных Церквей есть историческое будущее. Если нет, то мы обречены и дальше утопать во взаимных обвинениях, анафемах, склоках и «перекрещиваниях» друг друга. Я, простой рядовой священник, хочу здесь обратиться к первоиерархам Константинополя и Москвы: если Вы не готовы поставить свои кресла «в ряду» Поместных Церквей и влиться в универсальную структуру Синода Вселенской Церкви, то именно с Вас в будущем спросится Богом и Церковью за все остальные локальные расколы внутри Православия. Потому что весь православный мир смотрит на вас, двух лидирующих и соревнующихся друг с другом, первоиерархов. Если Вы готовы поступиться своими громкими титулами и воспоминаниями о былом имперском величии возглавляемых Вами двух поместных Церквей, чтобы занять место «смиренных рыбаков», то за вами пойдет, путем смирения крестного, полнота православия. Если Вы будете ставить интересы Поместной Церкви выше универсальных интересов Православия, и тратить силы на борьбу юрисдикций (вместо того, чтобы созидать единое универсальное поле свидетельства о вселенской Истине Православия), то Вы оба разрушите все основы Поместных Церквей, превратите их в локальные, замкнувшиеся на самих себе, никчемные, бездейственные учреждения, сконцентрированные не на Христе и Евангелии, а на том, или ином полюсе цивилизации.

Автору этих строк не суждено принять какого-либо участия в работе предстоящего Всеправославного Собора. Но еще есть время – и я надеюсь, что кто-то донесет до участников Всеправославного Собора озвученные здесь мысли.

Священноархимандрит Феогност (Пушков)

/hiero-archemandrit Theognost Pushkov, th.d./

кандидат богословия,

священник Украинской Православной Церкви (Московского Патриархата)

----------------------------------------------------------------------------------------

1 Мейендорф. Состоялась ли во Флоренции встреча между востоком и западом? // Богословский Сборник ПСТБИ № IX. – С. 18.

2 Марк Эфесский. Слово к блаженнейшему Папе Евгению IV на открытии Собора в Ферраре (1438), § 1 // Цит. по: Погодин. Св. Марк Эфесский, с. 40.

3 Проблеме канонов в современном православии посвящена моя статья: Феогност (Пушков), архим. «Почему в Православной Церкви не работают церковные каноны?» [https://www.religion.in.ua/main/analitica/27666-pochemu-v-pravoslavnoj-cerkvi-ne-rabotayut-cerkovnye-kanony.html] (2014). В данном очерке, на примере 34-го АП, показана несостоятельность апелляции к древним канонам.

4 Кстати, тогда Константинопольская кафедра может получить титул «Православная Церковь Турции и Малой Асии», пусть даже с сохранением титула архиепископа «Константинопольского».

5 Вопросу этнофелитизма и империализма в экклесиологии посвящен мой очерк: Феогност Пушков, архим. «Церковь между империализмом и национализмом» («за» и «против» автокефального статуса Поместной Церкви). [https://www.religion.in.ua/main/bogoslovya/27104-cerkov-mezhdu-imperializmom-i-nacionalizmom.html] (2014).

6 Византийский богослужебный обряд. Октоих. Глас 8. Суббота, великая вечерня, стихиры на «Господи воззвах».

7 О чем см. в моей статье: Феогност (Пушков), игум. «Приходская система Поместной Церкви» https://www.religion.in.ua/main/analitica/13057-prixodskaya-sistema-pomestnoj-cerkvi.html

Фото meteopathy.ru






Повернутися назад