Religion.in.ua > Інтерв'ю > «Прообразом современной “элладской модели” была модель “киевская”

«Прообразом современной “элладской модели” была модель “киевская”


12 11 2009
«Прообразом современной “элладской модели” была модель “киевская” Понимая необходимость обретения канонического единства и евхаристического общения с мировым Православием, мы рассматриваем модели, которые устроили бы как УПЦ, так и УАПЦ. Мы стараемся найти компромиссный вариант, который предполагал бы наличие внешнего гаранта самобытности нашей юрисдикции.

Интервью  с Архиепископом  Уманским Иоанном (Модзалевским),
Председателем Богословско-канонической Комиссии УАПЦ


(часть первая)


Религия в Украине: Владыка, расскажите, какова, с Вашей точки зрения, идентичность УАПЦ сегодня? Это церковь Западной Украины, всей Украины или это родная церковь для украинцев всего мира? Не пережила ли она за последние годы какую-то эволюцию?
Архиепископ Иоанн: Всем известно, что наши три самые большие епархии — Ивано-Франковская, Львовская и Тернопольская — расположены на Западной Украине, несмотря на это УАПЦ видит себя церковью универсалистской, в которой могли бы найти себе место любые люди — и украинцы, и неукраинцы, с запада  и с востока.
Безусловно, УАПЦ эволюционирует и это заметно по материалам наших Архиерейских соборов за последние несколько лет.
РвУ: Не кажется ли Вам, что в Автокефальной церкви не было приписываемого ей критиками слишком уж выраженного этнофилетизма? 
А.И.: Надо отметить, что наша церковь никогда не была этнофилетической, но поскольку отрицательная позиция по отношению к этнофилетизму была четко обозначена только в последнее время, это позволило говорить экспертам об изменении узконациональной парадигмы в УАПЦ и возвращении ее к православной экклесиологии. Были у нас отдельные архиереи, зараженные ересью этнофилитизма, которые сейчас, слава Богу, не с нами. Среди них, например, архиепископ Игорь (Исиченко); безусловно, он был ярким представителем идеологии этнофилетизма и лично мне было трудно иметь с ним дело.
«Прообразом современной “элладской модели” была модель “киевская”
Позвольте ещё пару слов об идентичности. УАПЦ сейчас позиционирует себя как «маленькая церковь», как неоднократно повторял наш предстоятель, блаженнейший митрополит Мефодий, но мы знаем, что порой «малость» бывает более весомой, чем «великость» больших юрисдикций. Маленький вес может в сложившейся ситуации склонить чашу весов в ту или иную сторону.
И УПЦ  МП, и УПЦ КП заинтересованы в  том, чтобы УАПЦ была на их стороне, соответственно, УАПЦ может сыграть здесь решающую роль, несмотря на то, что не обладает большим количеством приходов. Бытует расхожее мнение, что УАПЦ теряет свои приходы, — это не соответствует действительности. Число наших общин держится на уровне около тысячи, как и было раньше. Просто за счет того, что существует постоянный дрейф приходов из одной юрисдикции в другую, причем как в сторону УАПЦ, так и в противоположном направлении, численность более или менее стабильна. 
РвУ: Тысяча приходов — это довольно много! Разные «доброжелатели» обычно приписывают вам не более шестисот приходов.
А.И.: Да, около тысячи. Это число слегка колеблется ввиду нестабильности религиозной ситуации, порождающей переходы общин и священников из одной юрисдикции в другую. Чаще всего изменяется только подчинение епископу, не влекущее за собой юридическую перерегистрацию уставов общин, что в свою очередь создает определенные путаницу в статистических данных. Вот, недавно поступила информация о том, что пять приходов одного из благочиний в Тернопольской епархии перешли от Филарета к владыке Мефодию.
Так или  иначе, миграция приходов происходит регулярно. 
РвУ: Эта тысяча — это такая «могучая кучка». И, как Вы говорите, и УПЦ, и УПЦ КП хотели бы привлечь эту могучую тысячу к себе. Как Вам кажется, кто за последние годы сделал больше шагов навстречу УАПЦ — Киевский патриархат или УПЦ во главе с Блаженнейшим митрополитом Владимиром? 
А.И.: Безусловно, те усилия, которые предпринимались Украинской Православной Церковью под омофором митрополита Владимира, были более значительными и серьезными. Я имею в виду не только последние заявления, но и переговоры 2006-го года, состоявшиеся после длительного, одиннадцатилетнего, перерыва. Трезвость подхода, видение существующих проблем и стремление к их преодолению вселяют надежду.
Напротив, переговоры с Киевским патриархатом всегда заходили в тупик, несмотря на многочисленные попытки. 
РвУ: Если не ошибаюсь, последний раз это было в 2005-м году?
А.И.: Да, в самом конце 2005-го года. Причем, каждый раз переговоры заходили в тупик разбиваясь об один и тот же камень преткновения — проблему первенства в УПЦ КП. Здесь никакие компромиссы их предстоятелем не приемлются. Блаженнейший митрополит Мефодий неоднократно призывал главу Киевского патриархата уйти с предстоятельских постов вместе, дав тем самым возможность объединительному собору избрать некое третье лицо для возглавления совместной юрисдикции. Это категорически отвергалось действующим главой УПЦ КП, переговоры прекращались и все дальнейшие попытки найти компромиссный вариант оказывались лишенными смысла. 
РвУ: Насколько я знаю, в Украине имеется определенный опыт реализации различными юрисдикциями совместных церковно-культурных проектов. Не кажется ли Вам, что было бы логично, чтобы Автокефальная церковь вместе с другими церквами Украины еще прежде поиска юридических путей единения имела бы какие-то общие дела. Как известно, даже в мирской сфере ничто так не объединяет, как общее дело и работа над чем-то общим. Не кажется ли Вам что именно сейчас наступил такой момент?
Меня  всегда удивляло, что, не смотря на взаимную схожесть Киевского патриархата  и УАПЦ, именно некий личный момент препятствует реализации многих проектов. Возможно ли, вопреки этому личному  моменту, осуществление каких-то общих  проектов, например, с Московским патриархатом, который пытается демонстрировать  свой украинизм? 
А.И.: С Киевским патриархатом у нас существуют совместные локальные проекты, в которых принимают участие некоторые благочинные, священники и миряне. На уровне священноначалия это практически невозможно из-за амбициозности главы УПЦ КП, о которой уже говорилось.
Что касается УПЦ, то здесь всё наоборот. Может  быть, нам и хотелось бы начать с  каких-то локальных проектов, но не всегда встречается понимание на уровне священников. Более мобильным, образованным и «подкованным» в понимании возможных путей сотрудничества оказывается блаженнейший митрополит Владимир и его команда, нежели представители УПЦ на местах. Каких-то общецерковных совместных проектов мы сегодня позволить себе не можем, а что-то менее масштабное не получается по объективным причинам, хотя договоренности есть, и переговорные комиссии постоянно обсуждают эти вопросы. Может быть, в ближайшее время, после очередного раунда переговоров, появится какое-то общее дело, например, это могли бы быть совместные переводы и редакция богослужебной литературы, обсуждение насущных богословских проблем. Хочется надеяться, этот вопрос будет разрешен в ближайшем будущем. 
РвУ: Может, стоило бы начать создавать какие-то интеллектуальные площадки? То есть не только проводить какие-то "круглые столы", но и издавать журналы, делать интернет-проекты, посвященные теме единения, и собирать вокруг этого людей как снизу, так и сверху? Может быть, с этой целью стоит основать какие-то братства или гражданские инициативы?
А.И.: В УАПЦ как юрисдикции, имеющей богатый опыт работы с православными братствами, есть определенные опасения, что они могут играть не совсем позитивную роль не только в процессе объединения, но и в процессе жизнедеятельности самой церковной организации. Однако, вопрос совместных проектов, в том числе интеллектуальных, с привлечением интернет-ресурсов и других СМИ, безусловно, актуален и, будем надеяться, что по итогам следующей серии переговоров мы будем иметь по этому пункту какой-нибудь результат.
РвУ: Если братства смущают, наверное, тем, что снизу приходят разные анархические элементы, то, возможно, есть смысл в создании научно-богословских сообществ, таких своеобразных братств для преподавателей и экспертов различных конфессий, имеющих послушание своим иерархам, и не были бы такими анархичными, как некоторые братчики?
А.И.: Безусловно! Была даже мысль о том, чтобы дать возможность преподавателям семинарий УАПЦ прослушивать курсы лекций в Киевских духовных школах для повышения своего богословского уровня. Это обсуждалось, но наша последняя рабочая встреча была так давно, что этот вопрос остался в стадии разработки.
РвУ: Думаю, что таким совместным делом могло бы стать издание украинских серий богословских книг. Сегодня выпуском богословских книг на украинском языке занимаются светские издательства, такие как, например, «Дух і Літера». Что-то издают греко-католики. Недавно УПЦ МП издала в украинском переводу книгу архиепископа Иллариона (Алфеева) «Таинство веры», выпущена книга о Романе Сладкопевце на украинском языке, «Слово Пастиря. Бесіди про православну віру» патриарха Кирилла. Может, стоит сделать шаги навстречу, предприняв совместный проект? Возможно, и украинское государство проявит к этому интерес?
А.И.: Это было бы очень уместно. Я думаю, что мы будем пробовать договориться об этом на следующих переговорах. Надеюсь, что очередная их фаза окажется более активной и не будет столь длительных перерывов в наших встречах. Когда мы долго не встречаемся, то забываем, о чем говорили в последний раз. Думаю, первые несколько часов нам придется целиком посвятить возобновлению наших предыдущих договоренностей. Благо, что со стороны УПЦ мы имеем сейчас адекватную переговорную комиссию, состав которой претерпел после последнего Синода значительные изменения и пополнился теми людьми, с которыми действительно можно вести серьезный и продолжительный диалог.
РвУ: Некоторые аналитики оценили состав этой комиссии как демонстрацию со стороны УПЦ открытости по отношению к Автокефальной церкви. И потому возникает мнение: если даже этот состав не сможет договориться, чтобы УАПЦ вошла как автономная церковь в УПЦ МП, то это невозможно вообще. Насколько, при благоприятных обстоятельствах и при соответствующем богословском обосновании, возможно пребывание УАПЦ в составе УПЦ Московского патриархата, без прерывания последней канонических связей с Москвой? Или это принципиально невозможно?
А.И.: Для подавляющего большинства наших священников и мирян переход в Московский патриархат будет откровенным предательством идеи автокефалии, и потому вхождения напрямую под омофор блаженнейшего митрополита Владимира мы не можем себе позволить. Приобретая таким способом каноническое единство, мы теряем приходское единство, единство верующих, которые составляет тело УАПЦ. Но, понимая необходимость обретения канонического единства и евхаристического общения с мировым Православием, мы рассматриваем модели, которые устроили бы как УПЦ, так и УАПЦ. Мы стараемся найти компромиссный вариант, который предполагал бы наличие внешнего гаранта самобытности нашей юрисдикции. Им мог бы стать Константинопольский патриархат, который исторически имеет право на существование в Украине, если вспомнить все канонические нюансы истории присоединения Киевской митрополии к Московскому патриархату в XVII в.
Мы надеемся, что Вселенский патриарх возьмет  на себя функцию стороннего арбитра  и гаранта того, что УАПЦ, обретя каноническое единство с мировым Православием в лоне другой юрисдикции, тем не менее, останется самоидентичной. Как это будет происходить, мы пока не знаем, но именно такая схема позволила бы нам не потерять паству, и даже определенным образом послужить укреплению позиций УПЦ, которая смогла бы возродить свои три некогда практически утраченные епархии: Львовскую, где у нее мало приходов, Ивано-Франковскую, где их не очень много, и Тернопольскую. Это был бы, на мой взгляд, значительный успех УПЦ в деле подтверждения и упрочения своего автономного статуса, который после визита Святейшего Патриарха Кирилла в Украину нынешним летом грозил оказаться под вопросом в некоторых своих аспектах.
РвУ: Это очень интересный вариант, о котором Вы рассказали. Получается, что вопреки мнению аналитиков, проводящих аналогию между условиями вхождения УАПЦ в состав УПЦ с теми, на которых Русская Зарубежная церковь вошла в единение с РПЦ, такая аналогия, с Вашей точки зрения здесь не работает. В таком случае, необходимо какое-то более сложное решение, с привлечением в качестве арбитра Константинопольского патриархата. Но могут ли быть другие варианты решения судьбы Автокефальной церкви, например, прямое подчинение Константинополю? Мы знаем, что Москва очень ревностно относится к этому, угрожая расколом мирового Православия, который возможен в том случае, если Константинопольский патриарх примет украинских автокефалистов в свою юрисдикцию. Но, поскольку УАПЦ «маленькая церковь», может быть, Москва могла бы эту тысячу приходов в составе Константинопольского патриархата стерпеть и не пойти на глобальный разрыв с остальным Православием?
А.И.: Может быть, и смогла бы стерпеть. Но мы понимаем, чем обусловлена политика московского патриарха, как и то, что Москва совершенно не заинтересована пускать в Украину Константинопольский патриархат, справедливо усматривая в этом угрозу для себя. Мне думается, что раскола мирового Православия не произойдет, скорее всего, сама Москва может уйти в раскол от мирового православия, если Вселенский патриархат войдет на территорию Украины. Слишком мало сателлитов осталось у РПЦ в православном мире. Так или иначе, понимая заинтересованность в сохранении общецерковного мира и нежелательность подобных действий со стороны Москвы, хотелось бы, прежде всего, работать над тем вариантом, который будет менее болезненным для всех.
Безусловно, можно представить себе временное  вхождение УАПЦ на правах автономии  в состав Константинопольского патриархата, причем, не на год и даже не на десять лет. Но существует опасность, что такой вариант канонической легитимизации иерархии УАПЦ мог бы привести к существенному обострению конфронтации между православными юрисдикциями в Украине. Сейчас можно говорить о наличии только одной канонической юрисдикции, имеющей общение с мировым Православием – УПЦ, но ситуация изменится в случае приема УАПЦ в Константинопольский патриархат, что подогреет межюрисдикционную напряженность. Поэтому, прежде всего, мы пытаемся работать над мягким вариантом, который в достаточной степени соответствовал бы интересам как УАПЦ, так и УПЦ под омофором митрополита Владимира. То есть, конечно, идеального решения все равно нет, кто-то останется в большем плюсе, кто-то — в меньшем, но, так или иначе, решение украинской церковной проблемы должно осуществиться в формате,  который бы отвечал интересам не той или иной юрисдикции, а Православной Церкви в Украине в целом. Если мы откажемся от диалога с УПЦ и будем вести переговоры исключительно с Константинополем, то это будет выгодно только Константинополю и УАПЦ, но приведет к обострению конфессиональной ситуации в Украине, что отнюдь не является нашей целью. Напротив, мы хотим способствовать приведению жизни православных церквей в Украине к общеправославной норме. Безусловно важно, чтобы этот вариант был одобрен также и Москвой, при том, что в Украине многие уже понимают его актуальность. Мне кажется, наша логика понятна представителям Константинопольского патриархата, но мы ещё не знаем мнения высшего руководства РПЦ. А мы должны быть реалистами, понимая, что диалог о будущем Православной Церкви в Украине должен происходить и с учетом мнения Москвы – недооценивать влияние РПЦ на общеправославные процессы было бы наивным. Святейший патриарх Кирилл – иерарх обладающим стратегическим видением будущего Православия. И мы должны стараться объяснить ему и свою логику, и то, как мы понимаем интересы УАПЦ и Православия в Украине в целом. Мы должны понять – чтобы придти к реальному и конструктивному решению, необходимы взаимопонимание, необходимо, чтобы все заинтересованные стороны были готовы пожертвовать своими юрисдикционными интересами ради интересов Церкви.
РвУ: В чем же именно заключается Ваше предложение? Речь идет о присоединении УАПЦ к УПЦ с участием Вселенского Патриарха? 
А.И.: Если мы хотим придти к реальному решению церковной проблемы в Украине, то должны научиться мыслить церковными, каноническими, а не политическими категориями. Присоединение – это синоним конфессионального поражения. И по соображениям пастырского характера, чтобы сохранить свою паству, УАПЦ отвергает подобные варианты решения проблемы. Но мы готовы говорить о «воссоздании церковного единства» Украинской Православной Церкви. Теперь о нашем предложении. Не так давно была опубликована моя статья, где я обратился к опыту Элладской Церкви, в которой церковное единство имеет, так сказать, сложноподчиненный характер. Элладская Церковь обладает всеми признаками единой Поместной Церкви, в рамках которой существует централизованное каноническое управление. В Элладской Церкви существуют такие канонические органы как Предстоятель и Архиерейский Собор (в Греции он именуется Синодом). Вместе с тем, эта Поместная Церковь как бы состоит из двух юрисдикций – собственно греческой и юрисдикции Вселенского Патриарха. Больше половины епархий Элладской Церкви находятся на территории так называемых «новых земель», которые были включены в состав греческого государства после балканских войн. Исторически эти епархии всегда принадлежали Константинопольскому патриархату. Однако, согласно томосу об автокефалии Греческой Церкви, ее каноническая территория была определена территорией греческого государства. Возникла коллизия. Греческое государство и общество были заинтересованы в том, чтобы Церковь в Греции была единой. С другой стороны, было абсолютно понятно, что в одностороннем порядке, только усилиями государства и Элладской Церкви этот вопрос решить невозможно. Стало ясно, что спасти ситуацию может только компромисс. И этот компромисс был найден. Константинополь не отказался полностью от своих юрисдикционных прав на «новые территории». Но он согласился ради единства Церкви в Греции делегировать часть этих прав Собору епископов Элладской Церкви под председательством Афинского архиепископа. Таким образом, возникла единая централизованная церковная структура, которая состоит из двух юрисдикций. 
РвУ: Вы полагаете, что элладская модель могла бы оказаться полезной и для Украины?
А.И.: Именно это я и написал в упомянутой статье, которая, к слову, была опубликована на вашем сайте в авторском варианте. Мы должны понять две вещи. Первое. Создание в Украине полноценной юрисдикции Константинополя без согласования с УПЦ приведет к конфликту, и существенно оттянет время легитимизации УАПЦ. И второе. Ни паства УАПЦ, ни паства какой либо другой церковной структуры, представляющая автокефальное движение, никогда не согласится на то, чтобы «раствориться» в УПЦ. Перейти на таких условиях может лишь группа клириков, но не паства. И если УПЦ не готова сегодня к изменению своего канонического статуса, то единственной моделью восстановления церковного единства в Украине сегодня может быть «элладская» модель, которая предполагает, во-первых, участие в объединительном процессе Константинопольского патриарха, а во-вторых, каноническое, молитвенное общение епископата и клира УАПЦ с патриархом Варфоломеем.
РвУ: Но какие историко-канонические предпосылки к данной модели исцеления раскола существуют сегодня?  
А.И.: Главное преимущество данной модели в том, что она может быть задействована уже сейчас, в то время, как для реализации других канонических моделей необходимо время, причем, я не исключаю, что мы говорим о десятилетиях. Если же Вы говорите о конкретных исторических и канонических предпосылках, то они очевидны. Достаточно лишь провести внимательный канонический анализ серии Патриарших и Синодальных грамот 1686 г. Такой анализ – тема отдельного канонического исследования. Но я упомяну самое существенное – одним из условий присоединения Киевской Митрополии к Московскому Патриархату, согласно этим грамотам было молитвенное единство с Константинополем. Так ,в Синодальной грамоте Константинопольского Патриархата (т.е. грамоте Архиерейского собора) к московскому царю упоминается, что Киевский митрополит должен и после вхождения в состав Московского патриархата сохранять поминовение имени Вселенского патриарха. Имя Патриарха Вселенского должно было поминаться на первом месте, а патриарха Московского – на втором, и ради хиротонии, которую Киевский митрополит получает от (патриарха) Московского. Другими словами, при ближайшем рассмотрении выходит, что прообразом современной «элладской модели» была модель «киевская», то есть модель канонического устройства, которая была определена для Киевской Митрополии грамотами 1686 г. 
РвУ: Это очень знаковое, важное утверждение. Но готова ли УАПЦ научно обосновать Вашу мысль? 
А.И. Я  полагаю, что это дело не только самой  УАПЦ, но и всех православных ученых. Конечно же, РПЦ ранее не была заинтересована в том, чтобы эта проблема получила должное научное освещения, была объективно и научно исследована. Но время поменялось, и я полагаю, что сейчас необходим действительно научный анализ. Со своей стороны Богословско-каноническая комиссия, конечно же, проведет соответствующую научную работу. Но необходимо, чтобы в исследовательскую работу включились и богословы других Поместных Церквей, незадействованные в церковном конфликте в Украине. 
РвУ: Вы говорите о компромиссном варианте. Но если компромисс с Москвой все же не будет найден, как события будут развиваться в таком случае? Полагаете ли Вы, что Константинополь пойдет на создание своей полноценной юрисдикции в Украине в ближайшие годы? 
А.И.: Украина сегодня является заложником отношений между Константинополем и Москвой. Все зависит от того, как именно они сложатся. Если Константинополь будет заинтересован в активном сотрудничестве с РПЦ, то, естественно, создание юрисдикции Константинополя в Украине будет откладываться. 
РвУ: Но имеет ли этот проект вообще шансы на воплощение? 
А.И. Я ни секунды не сомневаюсь в том, что если нам не удастся достичь компромисса с УПЦ сегодня, то такая юрисдикция обязательно будет создана. Архиереи УАПЦ – ответственные люди. И если мы подписали прошение о вхождении в состав Константинопольского патриархата, то абсолютно понятно, что это было сделано после внимательного и взвешенного анализа ситуации. Поэтому я абсолютно уверен в том, что «элладская модель» - единственная альтернатива созданию полноценной юрисдикции. «Точка невозврата» для УАПЦ уже пройдена. Мы направили соответствующее прошение в Константинополь, и теперь будем спокойно, мирно ждать ответа Вселенского патриарха. Будем ждать его даже в том случае, если он придет не сегодня и не завтра. Однако, я уверен, что от подобной отсрочки решения проблемы в конце концов проиграют все – и РПЦ, и УАПЦ, и Константинополь, и Православие в целом. Церкви не должны развиваться в конфронтационном русле. Везде, где это возможно, необходимо искать компромиссное решение, то есть решение на базе консенсуса.

 
(продолжение  следует)






Повернутися назад