Religion.in.ua > Аналітика > Украина - Россия: противостояние или диалог культур?

Украина - Россия: противостояние или диалог культур?


30 08 2010

Украина - Россия: противостояние или диалог культур?Не только на политическую, но на всю современную, в том числе и языково-культурную ситуацию в Украине существенно влияет российский фактор. С годами, по мере упрочения государственного статуса Украины, все хитроумнее становится «аргументация» необходимости реванша, «реинтеграции», нового «воссоединения» и т.п. Посему стоит обратить внимание на некоторые новые мотивы в старых песнях, призванные давать им более привлекательное и современное звучание...

I. Через прошлое к будущему

Не только на политическую, но на всю современную, в том числе и языково-культурную ситуацию в Украине существенно влияет российский фактор. Происходящее в России наглядно свидетельствует о том, что значительная, если не преобладающая, часть ее политической элиты и общественности никоим образом не желает смириться с утратой Украины - именно как утрата, с точки зрения российских имперских интересов, воспринимается сам факт существования независимого Украинского государства. Полностью отвергается хотя бы какая-то возможность существования интересов украинских. С годами, по мере упрочения государственного статуса Украины, все хитроумнее становится «аргументация» необходимости реванша, «реинтеграции», нового «воссоединения» и т.п. Посему стоит обратить внимание на некоторые новые мотивы в старых песнях, призванные давать им более привлекательное и современное звучание.

При чтении российской публицистики соответствующего толка прежде всего поражает то, что она непреклонно игнорирует реальное состояние человеческого сообщества в конце XХ столетия,  при этом и далее лихорадочно оперируя категориями «холодной войны», сталинскими категориями «вражеского окружения» или же черносотенными категориями мирового заговора против России - любого: то ли жидомасонского, мондиалистского, мусульманского, то ли неопределенного дьявольского вообще. Характерным в этом отношении представляется само название публикации одной из высокочтимых православных именитостей в «Нашем современнике»: «Силы зла идут на нас». Другим распространенным наименованием этих дьявольских сил служит «мировая закулиса», денно и нощно кующая подрывные интриги против России. В диалоге двух выдающихся представителей этого направления российской мысли - Игоря Шафаревича и Владимира Бондаренко - состояние страны названо «Третьей Отечественной». Игорь Шафаревич дополняет: «У меня такое чувство, что эта война теперь проиграна»[1, 5].

Вся история России истолковывается в импер-патриотической литературе как беспрестанное противостояние вражескому миру и едва ли не Вселенной. Одни авторы сохраняют при этом традиционный мажорный тон и по обыкновению восхищаются «неизменными победами русского оружия над несметными полчищами»[2, 161]. Другие приперчивают гордыню страдальческой исключительности ностальгической скорбью: «Наша русская история прямо-таки пишется кровью: нашествие за нашествием. Подсчитано, что из каждых пяти лет жизни мы три года воевали. В последнее время, позволив развалить могучую страну, мы в одночасье сузили свои национальные границы и тем самым отдали во вражеский полон около 30 миллионов своих сородичей»[3, 5]. А иные -  еще и угрожают: «Вооруженный русский придет и возьмет свое»[4, 7]. Эта, с позволения, постсоветская профанация Достоевского: «... Русские люди берут свои посохи и идут сотенными толпами, провожаемые тысячами людей, в какой-то новый крестовый поход»[5, 327]. Или же вспоминается нечто сакраментальное: «Русский народ потому и владеет шестою частью земного шара, что этому убогому, бедному народу дано от Бога то, чего нет у многих более культурных племен: инстинкт государственности»[6, 44].

К сожалению, все это касается не только прошлого, но и проектируется на будущее.

Виктор Кочетков:

Пророчество о будущем России

в грядущее небесное окно.

Державе этой в смуте и бессильи

прожить остаток века суждено.

Но только век закончится двадцатый,

Господь ее захочет возродить,

вернуть ей все потери и утраты

и беды все поможет победить.

Восстанет вновь она необорима,

в деяниях и помыслах чиста.

Законною наследницею Рима,

воительницей грозного Христа[7, 7].

Данное, с позволения сказать, политическое мышление, - а оно в значительной мере влияет и на внешнюю политику правительства России, - представляет большую опасность для соседних государств, в частности , а может и в особенности - для Украины, поскольку фактически отрицает ее право на собственное бытие, собственную ориентацию в мире, самостоятельную внешнюю политику. Ее шаги или лишь намерения, продиктованные жизненными национальными интересами, рассматриваются как направленные против России, а в контексте все того же мирового заговора, стратегической осады России, как ограничивающие ее имперские возможности. Вот как, например, известный литератор Ксения Мяло интерпретирует идею Балто-Чорноморского транспортного коридора: «Замком является Черное море, и сегодня проект создания Балто-Черноморского (или Черноморско-Балтийского) санитарного коридора, запирающего Россию у геополитической ловушке, очевиден для всех»[8].

В уже упомянутом  диалоге с В.Бондаренко И. Шафаревич высказал претензии к внешней политике не только Украины, но и Грузии и Молдовы: «Все эти три страны - и Грузия, и Молдова, и Украина - принимают участие в маневрах НАТО. Причем на Украине маневры длятся так долго, что уже утрачивается различие между маневрами и оккупацией (! - Авт.). Маневры носят подчеркнуто антироссийский характер».

Предположим, что это частное мнение публицистов, а не государственных деятелей. Но разве не подобным образом мыслят и политические руководители России, противодействуя и созданию Балтийско-Чорноморского коридора, и нефтяного коридора Азербайджан - Грузия - Украина - Молдова, и сближению Украины с ЕС и НАТО, и проведению общих украинско-натовских военных учений и т.д. Можно понять, что это, конечно, не в интересах России, но ведь не все, что не отвечает интересам некоей страны, является враждебными действиями против нее. Основываясь на таких позициях, достичь какого-либо взаимопонимания между странами мира  было бы вовсе невозможно.

Для определенной части российской публицистики само существование Украины как государства является недопустимым вызовом России. И сама идея независимости Украины подается как детище тупого эгоизма неблагодарных и темных "хохлов-салоедов": «Тихо жужжал телефакс рядом со столом Родионова /... / Снова какой-то далекий и неведомый Рух жаловался: «Москаль з'ив твой хлиб. Москаль випив твою горилку». С того самого дня, когда впервые был установлен в кабинете телефакс, он нестанно и регулярно посылал этот сигнал бедствия, к которому все давно уже привыкли»[9, 66]. (Кстати, непременное у украинофобов «издевательское» напоминание о хохлацком сале является неосознанным проявлением специфической закомплексованности, связанной с компенсацией глубокой несправедливости, утраты. Сравним с этими несуразными косноязычными «насмешками» романиста Владислава Артемова простую и искреннюю патетику «Романа без вранья» Анатолия Мариенгофа времен революции, чтобы все стало на свои места: «В весеннюю ростепель собрались в Харькове. Всякий столичанин тогда втайне мечтал о белом украинском хлебе, сале, сахаре, о том, чтобы хоть недельку-другую поработало брюхо, как в осень мельница»).

Однако, к сожалению, нередко даже «респектабельные» авторы не упускают случая поупражняться в сарказме на украинские темы. В рассказе Юрия Кузнецова «Случай в Дублинской гостинице» ученый попугай провозглашает модные лозунги перед экзальтированной аудиторией: « ... демократические свободы, цивилизованные страны, ще не вмерла Украина (в зале самостийный крик: «Юрко, повтори! »)»[10, 18].

Вообще же примитивно-фарсовый уровень пародирования украинской «незалежницкой» аргументации господствует в российской импер-патриотической публицистике и загодя отвергает любую перспективу выслушивания и понимания.

Специфическую российскую дремучесть в отношении понимания Украины проявляют и некоторые авторы «либерального» толка: «Сегодня я вижу, как украинские националисты, добиваясь прежде всего не процветания страны, не блага Петрусей да Пидорок (! - Авт.), а незалежности, приводят Украину к бедности, культурной изоляции, к разрыву связей между миллионами людей, окружая страну феодальными таможнями, давно рухнувшими между странами, в которых слово «националист» обозначает дикого реакционера и обскуранта»[11, 155].

Что же, наивно было бы надеяться на адекватное представление о реальных проблемах Украины от соседнего интеллектуала, считающего, что это страна, в которой живут пейзаны Петруси и Пидорки из литературы начала ХІХ столетия и которой руководят озверелые «националисты»...

Вместо этого на уровень национального приоритета России выводится сегодня задача объединения России, Беларуси и Украины, то есть, фактически, нового присоединения их к России. На первых порах об этом говорили литераторы определенного толка, теперь же заговорили и политики коммунистическо-имперского лагеря. Официальная российская политика пока еще не акцентирует этот вопрос, но фактически формируется под большим давлением подобных тенденций.

Поскольку идея полномасштабного восстановления СССР утрачивает свою перспективность даже в глазах ее пропагандистов, разрабатываются идеи более модернизированные, рассчитанные на сравнительно большее приближение к реальности. Испытываются и различные варианты евразийского проекта (кстати, новейшие евразийцы весьма выборочно используют идеи аутентичного евразийства 20-годов: «забыт» основополагающий тезис отца евразийства Н.С.Трубецкого о том, что Киевская Русь не была предшественником России, поскольку еще за сто лет до монгольского нашествия распалась на восемь суверенных государств), и проект восстановления имперской России без религиозно и культурно несовместимых с ней Прибалтики, Закавказья и Средней Азии. Но с Украиной "развод" не предусматривается ни в одном из этих проектов. Так, Сергей Фомин в статье «Русский вопрос и будущее России» определяет три разных  уровня общности народов бывшего СССР. Самый низкий, с наиболее слабой крепостью связей, - это коренные народы Северного Кавказа, Закавказья, Средней Азии, Прибалтики и Молдовы (за исключением Приднестровья). С ними, считает Фомин, лучше перестать морочиться. Второй уровень общности - народы Поволжья, Урала, Сибири: они хоть и не составляют единое целое с Россией, однако имеют с ней «тесные культурные и бытовые связи»; «большинство этих народов никогда не имели иной государственности», кроме российской. Но самый высокий уровень общности у России, Беларуси и Украины, они - «органическая общность» и, значит, существовать могут только вместе, в одном государстве[12, 119].

Реваншистские идеологи стараются приучить свою аудиторию к формулам «славянорусский народ», «русские народы» и узаконить их как возможную «отмычку» к душам украинцев и белорусов. «Русским народам надо срочно начать взращивать и воспитывать своих - русских детей! » - щедро делится с нами своим патриотизмом Вениамин Башлачев[13, 83]. В другой своей статье тот же В.Башлачев с особо трогательной искренностью излагает суть идеи «русских народов»: «В неразберихе «развода» белорусские и украинские «кони» потеряли в «Русь-тройке» прочную связь с «коренником». Вполне понятно, что «кони» потянули - каждый по себе. Ясно, что в таком состоянии «кони» потратят уйму сил впустую. Ясно, что русские народы в конце концов все равно потребуют одного «ямщика», чтобы он «наладил постромки»[14, 59].

Но следует иметь в виду, что далеко не все интеграторы высказываются с такой прямолинейностью и туповатой откровенностью. Не все со старта декларируют давнюю иерархию - «коренника» и «пристяжных». Появились здесь новые и очень интересные ноты. Часть импер-патриотов вдруг забыли о второсортности украинства и принялись делать ему неистовые комплименты как извечному сотворцу российского государства, культуры и языка. Все это наше общее, приглашают они украинцев, так зачем же вам ограничиваться малым, имея такое великое богатство.

На первый взгляд, это смахивает  на элементарный обман. Тем не менее, как мне кажется, дело может обстоять  сложнее. Российское имперское сознание, зашатавшись от утери Украины, действительно испытывает потребность пересмотреть ее, так сказать, статус в российской истории, поскольку с Украиной и только с ней связаны любые возможности продвижения России в юго-западном стратегическом направлении, в направлении так называемого греко-православного Запада, что представляется части российских идеологов как реальная альтернатива нереальному евразийству. Здесь можно пойти и на широковещательное признание украинских заслуг в прошлом, надеясь подбить на новые заслуги в будущем.

В этой связи настало время обратить внимание на новые аспекты в интерпретации значения присоединения Украины к России в 1654 году. Общепризнано, что это историческое событие коренным образом изменило геополитическую ситуацию в Восточной Европе в пользу России. Но эти изменения рассматриваются преимущественно в аспекте укрепления государственного могущества России, ее стратегических и милитарных возможностей, вооруженного продвижения на Юг, а также - отчасти - под углом зрения привлечения к созданию Российского государства и культуры украинского интеллектуального и духовного потенциала, киевской учености, благодаря которой внедрялись в России элементы европейской образованности.

Однако есть еще два аспекта, ранее не привлекавшие большого внимания, но в настоящее время неожиданным образом приобретающие новую актуальность. Первый из них - прорыв на Юг, на земли сердцевинной Киевской Руси - дал мощный толчок развитию российского национал-имперского самоосознания в направлении самоидентификации со всем духовным и культурным наследием Киевской Руси, а не только в плане выстраивания генеалогического древа российских монархов, как  по преимуществу было до того. Второй - выход через Украину к Черному морю - открыл новое направление экспансии - в пространство южного славянства и греко-византийского православия. Для этого нужна была не только милитарная сила, но и модернизированная идеология. Россия должна была явиться на Юго-Западе и Юге носителем православия в форме, более или менее приемлемой для народов, от которых это православие, а собственно христианство, и пришло в саму Россию. И здесь как раз и понадобилась частичная ассимиляция киевской духовности, массовое привлечение «малороссийских» ученых к церковным реформам и «исправлению книг», к духовному образованию и т.п. Россия готовилась к «духовному воссоединению» с православными братьями Запада и Юга.

Вот именно этот, казалось бы, безнадежно архаический мотив и начал приобретать новую артикуляцию у известной части российской публицистики - у той, которая не верит в успех евразийства, а идею «реинтеграции восточного славянства» считает необходимым подкрепить идеей православного греко-византийского Запада. Без Запада сегодня не обойтись хотя бы потому, что стихийная оглядка на Запад стала массовым рефлексом, если не элементом обыденного самоосознания, - не говоря уже о политических стратегиях и заигрывании. Однако «нам» нужен «наш», «свой» Запад, альтернативный вражескому западному Западу. Этот пристяжной Запад усилиями некоторых российских публицистов наконец-то найден: им должен стать православный греко-византийский Запад - не имеет, мол, значения, что и с географическими, и с духовными координатами здесь не все в порядке. А дорога к этому юго-западному Западу лежит, понятно, через Киев. Отсюда неожиданные панегирики Киеву - дескать, греко-византийскому (не говорим здесь об извращении духовно-культурного лица реального исторического Киева, редуцируемого под византийскую Москву), отсюда и призыв признать его первородство и провиденциальную роль, его великую миссию в недалеком будущем.

То, что должно произойти в этом недалеком будущем под эгидой Киева - и оно должно быть великой радостью для украинцев, компенсацией за все их исторические мытарства - будет называться уже не присоединением Украины к России, а ... присоединением России к Украине. Киев же будет осчастливлен ролью духовной столицы новой православной империи (бремя политического центра, естественно, оставит за собой жертвенная как всегда Москва)...

1. Книжное обозрение. - 1998, 13 янв.
2. Парфенов Владимир. Три искушения // Москва. - 1997. - №1.
3. Кузьмин Николай. Возвращение к роднику // Молодая гвардия. - 1997. - №11.
4. Кротов Александр. Русская смута. Книга вторая // Молодая гвардия. - 1997. - №4.
5. Достоевский Ф. Искания и размышления. - М., 1983.
6. Чистяков П.С. Речи октябриста. 1905-1907. - СПб, 1907.
7. Наш Современник. - 1996. -  № 6.
8. Мяло Ксения. Там, далеко, на Днестре... // Наш современник. - 1997. - №2.
9. Владислав Артемов. Обнаженная натура. Роман // Наш современник. - 1998. - №1
10. Кузнецов Юрий. Случай в Дублинской гостинице // Наш современник. - 1996. - № 6.
11. Андреев Герман. Обретение нормы // Новый мир. - 1994. - № 2.
12. Москва. - 1996. - №6.
13. Башлачев Вениамин. У русских выбора нет // Молодая гвардия. - 1997. - №11.
14. Башлачев Вениамин. Отныне вам не щит...// Молодая гвардия. - 1997. - №4.

Продолжение тут






Повернутися назад