Во всех обстоятельствах твоей службы на западе России не забывай, что хотя в поляках и полякующих этого края течет славянская кровь, но все они непримиримы, дышащие адскою злобою, заклятые враги России и Православия. ...Поэтому теперь, хотя Провидение смирило поляков и полякующих до того, что они скрывают пред русскими свои задушевные чувства, прикрывают их лестию и мягкими словами, пытаются даже говорить с русскими по-русски, чтобы усыпить их бдительность; но при всем том ...дышат непримиримою против нас ненавистию. ...Не верь и мнимым русским, утверждающим, будто поляки и полякующие составляют какую-то интеллигенцию западных русских областей;  будто поэтому снова надобно допустить их к деятельному участию в заправлении делами этих областей... Особенно замечательной интеллигенции, говоря по правде, вовсе нет у этих господ. Беспристрастный наблюдатель легко может удостовериться, что каждый образованный русский далеко превосходит интеллигенцию поляков и полякующих... Эти паны учились плохо; немногие из них познакомились кое-как с универсистетским образованием; ученых между ними почти нет, тогда как огромная масса русских может соперничать, в этом отношении, с европейскими знаменитостями. ...Ты еще молод и, вероятно, вздумаешь когда-нибудь жениться. Держись же крепко за сердце и берегись обольщения какою-либо полькою... Вообще, сын мой, постоянно помни, что ты русский, что ты сын единой истинно-апостольской Церкви...»

Это лишь небольшой фрагмент из многословного «Наставления русскому своему сыну перед отправлением его на службу в Западные русские области», опубликованного в 1865 году в Вильне в историко-литературном журнале «Вестник Западной России». Под «Наставлением» стояла подпись какого-то Авдия Востокова и сопровождалось оно редакционным комментарием: «Некто коренной русский, достигший глубокой старости, пред отправлением сына на государственную службу в западные русские области, чувствуя приближение своей кончины и сознавая, что едва ли еще увидится с ним в здешнем мире, такие завещал ему наставления». Впрочем, ни для кого из современников не было секретом, что под псевдонимом «Авдий Востоков» в те годы скрывалась вполне конкретная личность - о. Анатолий Мартыновский, православный архиепископ Могилевский, известный своей непримиримой борьбой с католиками, поляками, протестантами и прочими, по его убеждению, «инородцами» и «раскольниками». В этом документе поражает даже не столько запредельный уровень ксенофобии и русского великодержавного ультранационализма, сколько сам факт того, что это «Наставление» запросто было напечатано в официальном правительственном издании, с одобрения цензуры, что в условиях Российской империи означало - «с Высочайшего позволения...» Особенно забавляет пассаж про образованность «поляков и полякующих», «немногие из которых познакомились кое-как с университетским образованием». Да уж, где нашим предкам было «образовываться», если Виленский университет -  один из старейших в Европе, основанный королем Стефаном Баторием еще в 1579 году, 1 мая 1832 года рескриптом Николая I был упразднен (еще раньше та же участь постигла имевшую университетский статус Полоцкую академию), а потом расформирован. В частности, медицинский факультет был преобразован в Медико-хирургическую академию, вошедшую в состав Киевского императорского университета им. св. Владимира, а теологический - в католическую духовную академию в Санкт-Петербурге... Для сравнения - старейший в России Московский университет был основан императрицей Елизаветой Петровной почти на двести лет позже - в январе 1755 года...

Обращает на себя внимание и другой важный момент «Наставления» - высокомерный тон официальной  российской пропаганды (а ведь это чистой воды пропаганда) обращенный к населению оккупированной части Речи Посполитой, включающей в себя бывшее Великое Княжество Литовское.  Совершенно очевидно, что и спустя более семидесяти лет с момента насильственной инкорпорации Литвы-Беларуси  в состав Российской империи, взаимоотношения между победителями и побежденными продолжали оставаться, мягко говоря, весьма сложными. С одной стороны за этот период - три крупнейших вооруженных восстания «освобожденных» Россией народов (1794, 1831 и в 1863 годах), а с другой - вероломная оккупационная политика царского самодержавия, направленная на подавление всякого национального самосознания новообретенных «подданных» (в первую очередь белорусов) и полную их ассимиляцию. Как уничтожалась литовско-белорусская идентичность можно прочитать, например, у известного белорусского историка В.Орлова. В частности, он пишет: «Прирезав к своим владениям Беларусь, Екатерина II и ее сын император Павел I на радостях раздали около полумиллиона белорусских крестьян российским помещикам. Белорусские города были лишены магдебургского права и даже древних гербов. В массовом порядке сносились напоминавшие о самоуправлении городские ратуши. Налоги в белорусских губерниях, в отличие от российских, государство несколько десятилетий собирало не в ассигнациях, а в звонкой монете, что делало их в четыре-пять раз более тяжелыми. На смену расформированной царскими властями профессиональной армии ВКЛ пришли неизвестные прежде в Беларуси рекрутские наборы... Белорусов не признавали отдельным народом. Соответствующее отношение было и к языку. Наших предков лишали даже права на собственные имена и фамилии, которые царские писари исправляли на «правильный российский лад». Язэпы стали, к примеру, Иосифами, Томаши - Фомами; Жуки превращались в Жуковых, Коты - в Котовых, Ковали - в Ковалевых... Вводился военный надзор над учебными заведениями. У новых подданных отняли многовековое право учиться в западных университетах...»
 
Продолжаю цитировать В.Орлова: «...За 150 лет Российская империя, используя природные, экономические и людские ресурсы Беларуси, не позволила открыть ни одной белорусской школы. В целях политики полной русификации Беларуси при российском правительстве в 1831 году был создан Особый комитет по делам западных губерний. Его стараниями в крае были резко расширены земельные владения русских дворян и чиновников, которые пользовались многочисленными привилегиями. В судах, органах образования и других государственных учреждениях место служащих здешнего происхождения занимали русские из центральных губерний империи. Все делопроизводство и обучение было переведено на русский язык. Один из идеологов такой политики выразился на этот счет следующим образом: «Что не доделал русский штык, сделает русская школа»...» В этой «стратегической» цепочке российский идеолог не упомянул, наверное, самого главного «доделывателя» - русского попа, чья деятельность в те времена (сейчас уже это не работает) могла оказаться эффективнее и русского штыка и русской школы, вместе взятых. Российская власть это прекрасно понимала, не случайно практически сразу после инкорпорации Беларуси в состав России начался массовый принудительный перевод в московское православие униатов, или греко-католиков, которые в конце XVIII века составляли около 80% белорусского населения. Называлась эта акция «возвращением к истинной вере предков» - тогда же в сознание белорусов и была вбита формула: «православный - русский, католик - поляк». В этой связи В.Орлов очень верно заметил: «Так белорусов лишали будущего, отводя им роль этнического материала, поставщика своих богатств и талантов другим».

Вообще, униатство как таковое в Беларуси начали искоренять еще при Екатерине II, только за годы ее царствования переведя в российское православие более полутора миллиона литвинов-униатов. Естественно, особой обработке в первую очередь подвергались греко-католические иерархи, у которых, надо признать, и выбора-то никакого не было. Так, в 1806 году униатский митрополит Лисовский распорядился упоминать в молитвах имя русского царя раньше имени Папы римского, и это было только начало. Несравнимо больше преуспел в своем рвении известный коллаборант, украинец по происхождению бывший униатский бискуп Иосиф Семашко. Пользуясь российским покровительством, он в приказном порядке насаждал в духовных семинариях русский язык, обязал священников проводить богослужения только по служебникам, присланным из Москвы и Ст.-Петербурга, а всех несогласных немедленно предавал суду как церковных и государственных преступников. Чаще всего «обращение в русское православие» происходило демонстративно-силовым методом: на глазах у прихожан из храмов выбрасывались алтари, уничтожались оргАны, распиливались распятия, публично сжигались униатские скульптуры, иконы, пылали костры из книг, среди которых было немало белорусских  старинных светских изданий. Однажды Семашко лично наблюдал, как православные фанатики сожгли 1295 старинных книг, найденных ими в униатских храмах - потом он в своих «Записках» с гордостью вспоминал, что в течении трех лет было сожжено еще более двух тысяч томов... Настоящая война с униатством, которое по сути было белорусской «народной верой» завершилась полной победой российского самодержавия. Последняя точка была поставлена в эти февральские дни ровно 171 год тому назад, а если точнее - 12 февраля 1839 года, когда в Полоцке (поистине роковой город!) открылся специальный церковный собор, на котором председательствовал все тот же Семашко. В этот день и было принято официальное постановление о возвращении белорусских униатов «в лоно прародительской православной веры, дабы пребывать отныне в послушании Святейшего Правительствующего Всероссийского Синода»...

В честь этой «великой победы» император Николай I даже постановил выбить медаль с надписью: «Отторгнутые насилием (1596) возсоединены любовию (1839)». Но это был еще не конец. Униатство в Беларуси не исчезло и после Полоцкого церковного собора. В чем власти смогли убедиться уже очень скоро - во время очередного и, наверное, самого отчаянного восстания 1863 года, когда на территории так называемого «Северо-Западного края» обычным делом стали жестокие расправы повстанцев над православными священниками, которые в той или иной форме выразили свою поддержку российскому режиму. Ничуть не оправдывая жестокость, надо признать, что повод  для подобных действий у повстанцев был. Документально известно - чтобы нейтрализовать влияние повстанческой агитации митрополит Семашко издал «особое предписание», которое было доведено до каждого православного священника. В обязанности священников входило предостерегать свою паству от разговоров с повстанцами и ...доносить (!) обо всем местному начальству и непосредственно митрополиту, чтобы те могли оперативно принимать соответствующие меры... После подавления восстания 1863-1864 годов политика российских властей в «Западном крае» стала предельно жестокой. Она проводилась под знаменем «западнорусского возрождения», и основная роль в ней отводилась православной церкви. Православие в русском государстве провозглашалось «основой русской народности» и «главной артерией ее духовного развития». Именно священники православной церкови на местах должны были убедить белорусских крестьян в том, что их родная земля испокон веков - русский край, а сами они - «ополяченные русские», которых необходимо срочно «повернуть к православию и русской народности». Для этого церковь получила самые широкие полномочия, в том числе и юридические. Так, в соответствии со сводом законом 1857 года православное вероисповедание признавалось первенствующим и господствующим в Российской империи. За переход из православия в другие христианские конфессии законы жестко карали: лишали всех прав и привилегий, отправляли в ссылку в Томскую и Тобольскую губернии; тех же, кто не был освобожден от телесных наказаний, карали розгами и отдавали в арестантские роты сроком на 1-2 года. Не менее жестко наказывались лица, которые содействовали «соблазнению православных» в проповедях или сочинениях...

Предпринимались также усилия, чтобы утвердить позиции православной церкви не только законодательно, но и материально. По всему краю основывались новые православные храмы, передавались закрытые после восстания костелы, в массовом порядке переводились из внутренних российских губерний священники. Кроме того, властями был взят курс на полную и абсолютную «православизацию» народного образования в Беларуси. В связи с чем генерал-губернатор М.Муравьев писал попечителю Виленского учебного округа И.Корнилову: «Образование народа должно содействовать утверждению в народе православия, для этого все школы должны подчиняться непосредственно православному духовенству и каждый приходской священник должен быть наиболее близким и рьяным блюстителем правильного обучения в данном направлении»... Трудно сказать, чем бы это все в конце концов закончилось для белорусов, но, к нашему счастью, XIX век начал клониться к закату. В самой России, начиная с отмены крепостного права в 1861 году, стали происходить внутренние необратимые процессы и начатые реформы затронули все стороны жизни гигантского квазигосударства. Огромная средневековая феодальная империя с тяжелым скрипом двинулась «в капитализм» и спустя всего несколько десятилетий «по ходу» не выдержала нагрузки и в 1917 году мгновенно развалилась...
 
Возвращаясь к «историческому» Полоцкому церковному собору 12 февраля 1839 года можно лишь печально констатировать - «возсоединение с  любовию» с русским имперским православием дорого обошлось белорусскому народу. Еще бы чуть-чуть, и белорусы запросто могли все без исключения повторить судьбу литвинов-униатов. Однако Провидение, о котором с таким пафосом писал Авдий Востоков, распорядилось иначе.  Пока, во всяком случае. К сожалению, политика современного белорусского руководства мало чем отличается от политики, проводимой генерал-губернатором «Северо-Западного края» М.Муравьевым. Особенно в последние годы.

Как и в позапрошлом веке, белорусская власть все также опирается на русский штык, национальный язык полностью вытеснен из обращения, Русская православная церковь вновь стремиться стать государственной, проникая во все структуры общества, включая школу, снова избыточно возводятся православные храмы, в которых служат священники, прибывшие из России, и т.д., и т.п.  Правда, времена уже не те, да и у РПЦ задача сейчас посложнее - запрещать у нас больше некого, «возсоединяться» не с кем, пороть розгами инакомыслящих и ссылать их в Томскую и Тобольскую губернии скорее всего тоже не получится. Да и по-настоящему верующих  у нас практически не осталось. Так что «православное западнорусское возрождение» в Беларуси (как и в Украине) в перспективе маловероятно. Зато в последнее время мне все чаще встречаются православные, которых глава синодального Отдела религиозного образования и катехизации РПЦ епископ Зарайский Меркурий недавно назвал «клинически воцерковленными».  Вроде того самого Авдия Востокова, призывавшего своего сына не верить «полякам и полякующим». А это уже признак, причем не столько «глубокой старости», сколько религиозного и националистического маразма. Который, как известно, не лечится. Даже временем...

Телеграф

Теги: русский сын, Вильна, Вестник Западной России, Авдий Востоков, Виленский университет, Стефан Баторий, Екатерина ІІ, Иосиф Семашко