В прошлом веке, подобно первым векам христианства, безбожная власть перед обществом вновь поставила задачу уничтожить Церковь. Религия конкурировала с официальной идеологией, не одобряла политические и социальные эксперименты. Но в этой борьбе, как и сотни веков назад, по слову Спасителя (Мат.16, 18), «врата ада» не смогли одолеть Церковь.

Нынешний век не борется с Богом. Он пытается Его игнорировать, допускать Его существование, просто не замечать. От времени воинствующего атеизма общество перешло в стадию ленивого, сытого и благополучного неверия. Неверия, как образа жизни, который, подобно наследственной болезни, переходит из рода в род.

Нравственный закон может вполне удерживаться в неверующих душах, но суета и обмирщение приводят к тому, что человек не живет, а существует, выполняя процедуры своей жизни, сетуя на однообразность и находя мнимое утешение в технологиях нашего века, новых развлечениях и безобидных, на первый взгляд, зависимостях. Вокруг нас люди, которые ходят каждое утро на работу, каждый вечер приходят домой. Их день распланирован, их отдых предопределен, их окружает множество интересных вещей и масса информации. Они избегают негативных эмоций, их страшат скорби. Свобода — общепризнанная ценность, но свободен ли современный человек, будучи рабом навязанных потребностей и устройств, информационного шума и суеты?

Достоевский в романе «Бесы» вкладывал в уста героя вопрос, который сегодня кажется более чем актуальным: «Можно ли веровать, будучи цивилизованным европейцем?». Сам великий писатель ответил на этот вопрос после каторги, оставив в дневниках запись: «… Я сложил в себе символ веры, в котором все для меня ясно и свято. Этот символ очень прост, вот он: верить, что нет ничего прекраснее, глубже, симпатичнее, разумнее, мужественнее и совершеннее Христа, и не только нет, но… и не может быть. Мало того, если бы кто мне доказал, что Христос вне истины, и действительно было бы, что истина вне Христа, то мне лучше хотелось бы оставаться со Христом, нежели с истиной».

Сведение христианства к системе нравственных и моральных ценностей – серьезное заблуждение. Христианство – это, прежде всего, Христос. В центре жизни каждого, по-настоящему верующего человека, стоит не свод нравственных устоев, догматических правил или душеполезных поучений, а личность Христа, которая преображает, освящает и руководит мыслью, словом и делом, наполняет душу и сердце радостью и благодатью.

Как донести до мира эту важную мысль, как заставить увидеть незримое и почувствовать это? «Когда Бог трогает душу – ничего не надо, но ничего и «доказать» нельзя», – писал в своих дневниках отец Александр Шмеман.

Мир судит по внешнему и видит в христианстве традицию и закон. Чтобы познать христианство, надо встретиться с Христом. «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним и он со Мною» (Откр. 3, 20). Бог сам приходит к человеку и ждет, когда он Его впустит. Кто-то чувствует Христа рядом в минуты душевной опустошенности, кто-то в скорбях и болезнях, кто-то в глазах верующего человека, которые часто «светятся» у праведников. Но ритм современной жизни все больше заглушает такие минуты. Человек не любит быть сам, наедине с собой, его раздражают душевная пустота, чужая боль, неудачи. Он заполняет себя работой, развлечениями, элементами культуры, увлечениями. Многие не верят в Христа, потому что не хотят, чтобы Он был. По мысли мирского человека, без Бога удобнее, потому что Бог для него, не Любовь, а Закон. И множество людей так и живут: «Я особо не грешу, но и Ты меня не трогай». Гораздо проще уйти в Интернет, в работу, в мнимую суету надуманной занятости, чтобы было некогда. И как часто, увы, это «некогда» превращается в «никогда» и человек лишает себя главного, что полностью меняет жизнь, приносит настоящую свободу и бесконечную радость, которая вдохновляет до готовности отдать жизнь за свидетельство о ней, за Христа.

Митрополит Вениамин (Федченков) причиной неверия называет потерю человеком богоподобия и благодати в сердце, а святитель Иоанн Златоуст видит причину в неразумии и расслаблении души.

Расслабленная душа привыкает к сонному состоянию, не чувствует благодати, избегает богомыслия, довольствуется собой, теряет мудрость. Тело кормится пищей, а душу неверующий человек кормит эмоциями, которых предостаточно можно найти в информационную эпоху. Телесный и душевный голод утоляются, но остается еще дух, который ищет общения с Богом. Его тоже пытаются накормить душевным, отвлекают, как ребенка и…забивают в дальний угол.

«Кто не верует, тот не просит, не просящий – не воспринимает, а кто не воспринимает (Духа Святаго), тот мертв; о мертвом же кто не восплачет, так как он, будучи мертв, думает, что жив? Мертвые мертвых никоим образом, конечно, не могут ни видеть, ни оплакивать; живые же, видя их, оплакивают. Ибо они видят необычайное диво: умерщвленных – живыми и даже ходящими, слепых – мнящих, что они видят, и поистине глухих – думающих, что они прекрасно слышат. Но живут ведь они, и видят, и слышат, как скоты, мыслят, как неразумные, с чувством бесчувственным, в умерщвленной жизни. Ибо можно жить и не живому, можно и зрячему не видеть, и слышащему не слышать», – написал тысячу лет назад Симеон Новый Богослов.

«Тональность нашей культуры: оптимистическая деятельность со зловонными испарениями страха и скуки. Без Бога – «все позволено», но это «все» – бездонно страшно и скучно», – тонко подметил о.Александр Шмеман. Любой выпуск новостей – это констатация печальной действительности секулярного общества: как страшно жить и как скучно жить!

Что может сделать Церковь в современном мире, чтобы нести радостную весть, как и раньше? Сложность заключается в том, что православие в его внешних формах – это часть культуры, которая проявляется внешне. А культура – это часть мира. И в этом мире также много других элементов культуры, зачастую уродливых и искаженных человеческими страстями, а иногда просто привычных. Быть светом в этом мире – наше призвание. Быть его солью – заповедь Христа. Царство Божие не в Киеве, Москве, Константинополе или Иерусалиме, а в нас самих. Оно над культурой и миром, но видимо проявляется в них. Поэтому христианство не должно бежать от мира, но призвано преображать его. Преображать не внешними культурными формами, а живой верой, любовью и словом каждого члена Церкви.


И тогда будут чудеса, прообразы которых мы видим в Новом Завете. Видя отблеск истины в своем ближнем, неверующие слепцы начнут видеть, глухие услышат и мертвые – воскреснут.

Теги: