Побывал недавно в Музее Израиля в Иерусалиме на выставке под названием "ECCEHOMO" – христианская тема в творчестве еврейских художников. И так вышло, что сразу после этого посмотрел выступление Руты Ванагайте, автора книги "Наши", где она говорит об ответственности католической церкви за массовые убийства евреев в Литве[1]. Ну и поскольку вопрос взаимоотношений (и борьбы – не побоюсь этого слова) между иудаизмом и христианством представляется мне интересным и важным, то я решил опубликовать свой перевод одной прошлогодней газетной публикации, посвященной этому вопросу.

НОВЫЙ  ПОДХОД  КАТОЛИЦИЗМА   К  ВЗАИМООТНОШЕНИЯМ  С ЕВРЕЯМИ  И  ИУДАИЗМОМ

Почти два тысячелетия католическая церковь исходила из того, что Господь отменил свой Завет с евреями, и отменил избранность еврейского народа. Избранным народом стали христиане. Это дало теологическую основу для тысячелетних преследований евреев, включая погромы, массовые изгнания и убийства. Катастрофа Европейского еврейства стала кульминацией такого подхода. Два важнейших в этом смысле события, Катастрофа европейского еврейства и восстановление Государства Израиль, не могли не вызывать теологических потрясений у мыслящих христиан, они заставили Католическую церковь пересмотреть свои основные положения, касающиеся отношения к евреям и иудаизму.

Новое отношение стало складываться в окружении Папы  Иоанна 23-го, в миру Анджело Ронкалли (род. в 1877 в Северной Италии), выбранного в 1958 году. С 1935 по 1944 Ронкалли был представителем Папы в Стамбуле и во время войны помогал спасать евреев от нацистов[2] и даже переправлять их в Эрец Исраэль. Хаим Берлс, представитель Сохнута в Турции в то время, пишет в своих мемуарах, что встречался с Ронкалли сотни раз, и кроме прочего они обсуждали текущие политические и даже теологические проблемы. Однажды, когда они обсуждали судьбу евреев в Польше, Ронкалли посоветовал ему почитать пророчество Иезекииля (главу 37): "Там все сказано". Вернувшись в гостиницу, Берлс открыл Ветхий Завет и прочитал там, надо полагать впервые, знаменитое пророчество о "сухих костях": "И вот Я открываю ваши могилы и поднимаю вас из могил ваших, народ мой, и веду вас в землю Израиля". (Современные секуляризованные евреи частенько открывают для себя историю и культуру своего народа через христианство и христиан – Н.В.)

   Став Папой Иохананом 23-м, Ронкалли поручил  кардиналу Августину Беа разработать кодекс новых взаимоотношений с еврейством. Сам Ронкалли умер в 1963 году, но Беа завершил дело, и 28 октября 1965 года Второй Ватиканский собор опубликовал  декларацию "Nostra aetate" (Наше время) где отношениям с евреями и иудаизмом посвящен четвертый раздел. Многие определяют ее, как "теологическое землетрясение". Декларация не только отвергает антисемитизм, но и подчеркивает еврейские корни христианства, а также еврейское происхождение Христа, Святой Марии и апостолов. Церковь отныне не принимает обвинение евреев в смерти Христа и считает, что Господь не может "раскаиваться" в своих обещаниях, и таким образом подтверждает, что ветхозаветный "брит", Завет между Господом и избранным им еврейским народом не может быть отменен.

      Отмечая 50-летие "Ностра аэтате" (1965) Тель-Авивский университет организовал конференцию на тему этой декларации с участием Американо-еврейского комитета, мемориального института "Яд ва шем" и ведущих исследователей этой темы. К конференции был приурочен выпуск научного сборника статей и исследований под редакцией проф. Дины Порат. В честь отмечаемого события Израиль посетил представитель Папы по делам взаимоотношений с еврейством кардинал Курт Кох и дал интервью журналисту Дрору Эйдару из газеты "Израиль за неделю" (Исраэль Ашавуа).

ДЭ: Что послужило причиной Вашего визита?

КК: Как сказал Иоанн Павел Второй во время своего визита в Римскую синагогу в 1986 году: для Церкви отношения с еврейством имеют не только практический, но и сущностный характер, и нам очень важно расширить и углубить диалог между двумя религиями.

ДЭ: Считаете ли вы Декларацию "Наше время" революцией в истории христианства?

КК:  Я считаю это поворотным пунктом. В прошлом не было добрых отношений между католицизмом и другими религиями, мы действовали в рамках общей идеи о том, что должны обратить всех, кто не верует в Иисуса Христа. В Декларации мы объявляем о признании добрых сторон любой религии, и что с ними необходимо вести диалог, и прежде всего с иудейством.

ДЭ: Считаете ли Вы, что Шоа[3] явилась главным толчком для этого поворота?

КК: Да. После ужасов Катастрофы возникла необходимость взвесить наши отношения с еврейством. Вначале была организована встреча еврейского историка Жюля Айзека[4]  с Папой Иохананом 23-м, в которой историк передал Папе документ, где ясно сказано о желании еврейского народа по-новому подойти к взаимоотношениям с католической церковью. Через несколько месяцев Святой Отец поручил кардиналу Августину Беа подготовить соответствующий документ. Все это на фоне Катастрофы и нашей уверенности в необходимости раскаяния за то, что не было достаточного сопротивления со стороны христианства. Мы обязаны выразить раскаяние перед тем, как такое могло произойти в христианском мире. Мы обязаны преобразовать наши грехи в новый подход к иудейству. На определенном этапе возникло сопротивление этому процессу, прежде всего со стороны арабов и Ислама. Глава Комитета решил, что мы должны включить в Декларацию отношение ко всем религиям, и в конце концов вышла Декларация об отношениях католической церкви со всеми религиями. Хотя начало работы над документом было связано именно с отношениями с еврейским народом.

ДЭ: В документе сказано, что "отрицая всякое преследование против каждого человека, церковь признает общее наследие с иудаизмом, и в этом она движима не политическими, а только религиозными соображениями христианской доброты, и осуждает всякое преследование на почве ненависти и проявления антисемитизма в любое время, от кого бы они не исходили". Это общие высказывания против любой формы ненависти, нет в документе признания Церкви в преследованиях евреев и готовности исправить положение.

КК: Мне кажется, что это включено в  высказывание о том, мы против любой формы ненависти или преследований по отношению к евреям. Не только из прагматических или политических соображений, но исходя из нашего понимания христианской Благой вести. Преследование евреев было грехом по отношению к нашей Благой вести, и антисемитизм – грех по отношению к нашей вере. Ясно, что "Наше время" это начало нового подхода.

ОБЩЕЕ ДУХОВНОЕ НАСЛЕДИЕ

ДЭ: Вы отмечаете существенные изменения в христианском мире после Декларации?

КК: До Декларации мы были верны идее "замещения" (замены), то есть: у Ветхого Завета и еврейского народа была величайшая миссия вплоть до появления Иисуса, после чего у нас есть Новый Завет и новый избранный народ, христиане, миссия прежнего избранного народа закончилась. Кроме того, считалось, что евреи распяли Сына Божьего – это были важнейшие положения в христианской традиции. С нашей точки зрения здесь не было антисемитизма, но был анти-иудаизм, поскольку у антисемитизма нет христианских корней. Антисемитизм Гитлера шел от язычества, и Гитлер был против христианства также как и против иудаизма.

ДЭ: Но многие церкви под властью нацистов сотрудничали с Гитлером. В Берлине в 30-е годы возникла идея отделить Ветхий Завет от Нового, христианского.

КК: Да, но не у католической церкви вообще, а у немецких христиан. Из дневников Геббельса мы видим, что Гитлер ненавидел христианство.

ДЭ: Мы сейчас не о Гитлере, а о тех, кто его поддерживал, европейское общество, и не только протестантское, но и католическое. Нацистская идеология выкристаллизовалась на почве 2000-летней ненависти.

КК: Да, ее антиеврейский корень – часть этой отрицательной традиции. Но мы должны разделять анти-иудаизм, как чисто религиозную позицию, и антисемитизм, что выражает расистскую политическую позицию. Анти-иудаизм не считает религию евреев настоящей религией.

ДЭ: Ладно, это было до Декларации, как Вы сегодня видите ситуацию в католическом мире?

КК: Сегодня мы не держимся за теорию "замещения" и признаем иудаизм как реальную религию, и признаем неизменным отношение Господа к еврейскому народу. Мы признаем еврейский народ как материнское лоно христианства, и Декларация отмечает, что у нас есть общее духовное наследие. Это основа для диалога, который происходит сегодня между христианством и иудаизмом.

ДЭ: Если христианство не "замещает" иудейство, то как Вы объясняете верующим христианам место их религии?

КК: Это главный вопрос, над которым мы бьемся, и мне кажется, что мы еще не нашли удовлетворительного ответа. Каким образом согласовать веру евреев в то, что Завет, заключенный Богом с еврейским народом, нерушим и вечен – веру, которую мы разделяем –, с христианской верой в то, что Иисус принес в мир новый Завет.

ДЭ: А почему мы не можем сказать, что Благая Весть Иисуса была предназначена не для евреев, а для верующих в нее, своеобразный дар еврейского народа христианам.

КК: мы не можем отрицать нашу веру и Новый Завет, где сказано, что Иисус пришел к евреям. Это утверждает Павел. Ведь он вначале своей миссии посещает синагоги, и лишь затем, не будучи принятым в еврейской среде, обращается к другим.

ДЭ: Когда читаешь слова Иисуса в Новом Завете, они не противоречат литературе еврейских мудрецов. По его словам он не собирался отменить Тору и предписания Закона. Основная разница в наших вераваниях сосредоточена на вопросе о воплощении Бога в смертной плоти. Мы не можем это принять, и поэтому, может быть, стоит разделить религии таким образом, что есть вещи, предназначенные для евреев, а есть – для вас?

КК: Нет, Иисус для нас всегда был Мессией.

ДЭ: Мессианизм – сердце христианской веры, но не веры иудейской.

КК: Но у вас есть надежда на приход Мессии.

ДЭ: Да, есть такая надежда, но это не каждодневное чаяние. Во время различных церемоний, праздников и т.д., вера в приход Мессии не особо подчеркивается по сравнению с другими религиозными чаяниями. Этимология слова "машиах" говорит о том, что Он "нимшах", помазан елеем на царство или священничество. Мудрецы Талмуда говорили: "нет между этим миром и днями Мессии ничего кроме покорности земному уделу", то есть приход Мессии – знак освобождения, включая политическую свободу. Можно убедиться, что мессианство не лежит в основе иудейской веры. А у христиан – это основа.

КК: Но у нас есть разные традиции мессианства в еврейской истории. Например, ессеи, которые надеялись на близкий приход Мессии. Это основа иудаизма. Я не могу согласиться с тем, что иудаизм, в отличие от христианства, не мессианская вера. Все, что я читал об иудаизме, говорит о другом. Разница только в том, что для еврея Мессия еще должен прийти.

ДЭ: Еврей, соблюдающий предписания, не посвящает свои усилия Мессии, что когда-то придет. Когда еврей обращается к Богу, в этом акте нет мессианских чаяний. А в христианстве это основной путь.

КК: Но надежда эта, что Мессия явится в образе Иисуса, очень существенна для обыденной жизни. Я думаю, что большинство религий – мессианские.

НОВОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ ЖЕРТВЫ

ДЭ: Что касается теории "замещения", что была ведущей в христианстве 2000 лет, то есть ли сегодня в католической церкви общее согласие о ее отмене?

КК: Нет, есть меньшинство, так называемые февристы (по имени архиепископа Марселя Лефевра), которое против такой отмены. Это очень консервативная группа, отвергающая многие положения Декларации и объявившая о своем независимом подходе, но все же это меньшинство в церкви, и я надеюсь, что большинство принимает и признает положения Второго Ватиканского собора, в том числе и Декларацию, ибо мы не можем быть единой церковью, если не признаем Соборных положений.

ДЭ: В прошлом, в Новом Завете обвиняли евреев в том, что произошло с Иисусом. Как Вы объясняете это сегодня, ведь писание не изменилось.

КК: Когда говорят, что евреи несут ответственность за смерть Иисуса, имеют в виду несколько групп людей в прошлом, с которыми у Него были острые разногласия, а не всех евреев, и уж во всяком случае не всех евреев в истории, тем более, сегодня. Суд был совершен Понтием Пилатом, римским прокуратором, а не евреями. То, что было сказано прежде уже не упоминается ни в каких текстах после Второго Ватиканского собора.

ДЭ: Когда Иисус прибыл в Иерусалим, он напророчил, что город будет разрушен, согласно многим пророчествам Ветхого Завета. Но слова Иисуса привели к вере в то, что разрушение Иерусалим и изгнание евреев были наказанием евреям за то, что не приняли Христа.

КК: Изгнание это наказание за неверность по отношению к Мессии, так сказано в Новом Завете. Но мы, конечно, не считаем, что разрушение Храма – наказание всему еврейскому народу за то, что не принял Иисуса. Разрушение города и Храма было катастрофой для еврейского народа, поскольку Храм был центром его религиозной жизни, и они должны были после этого определить себя заново. Это привело к развитию раввинского иудаизма. Возникли два пути развития после разрушения Храма: христианство и раввинский иудаизм, как результат поиска нового религиозного смысла жизни, без храмового богослужения, только в виде молитвы и соблюдение Закона.

ДЭ: Я читал в писаниях святых Отцов Церкви, что евреи были наказаны за убийство Сына Божьего, и потому они никогда не вернутся в Сион. Августин, в 5 веке выдвинул доктрину "вечного свидетеля", согласно которой мы, евреи, неизменностью нашего жалкого положения предназначены быть вечными свидетелями христианской истины. Сегодня, в конце 2015 года мы находимся в независимом еврейском государстве, восстановленном в процессе возвращения евреев в Сион в течении последних примерно 200 лет. Как Вы, в качестве христианина, относитесь к этим историческим событиям?

КК: Со смертью Иисуса произошел раскол между христианами и иудеями, об этом пишут Отцы Церкви. Но следует пересмотреть их тексты в свете нашего нового подхода. И совершенно другой вопрос – два взгляда на Землю Израиля: взгляд религиозный – это ветхозаветная Земля Обетованная, и взгляд политический – это государство Израиль. Христианину труд свыкнуться с обоими подходами. Государство Израиль – политическое образование, и оно должно быть подвержено критике, как любое государство. С другой стороны, это Земля Обещанная евреям – важная часть наших верований.

ДЭ: Признаете ли Вы обещания Господа об этой земле, данные  евреям?

КК: Да.

ДЭ: Как, по-Вашему, возвращение евреев в Сион после сотен лет изгнания это осуществление ветхозаветных пророчеств и обетований?

КК: Это очень тяжелый вопрос. Государство Израиль это политическое образование. Можем ли мы сказать, что это воплощение ветхозаветных обещаний? У христиан тоже есть обещания. Святое писание обещает, что придет Мессия, и мы, христиане, убеждены, что это Иисус. Ты с этим согласен? Но мы не убеждены, что воплощение произошло в виде упомянутого политического образования.

ДЭ: Было обещание, что евреи будут изгнаны и вернутся.

КК: У нас есть обещание, что Мессия должен прийти, и христиане убеждены, что он пришел. Евреи не приняли эту идею. Но ты принимаешь ветхозаветную идею обещанной земли и воплощение этой идеи в государстве Израиль. В чем разница?

ДЭ: Вопрос о Мессии в Ветхом Завете не так ясен, как вопросы изгнания и избавления. Почти все пророки ясно говорили об изгнании евреев и их возвращении. А когда ты говоришь о воплощении в Иисусе мессианской идеи, это новое прочтение Ветхого Завета. Для нас это даже не толкование, а абстракция, фантазия.

КК: Нам совершенно ясно, что Иисус есть воплощение ветхозаветных пророчеств.

ДЭ: А что сегодня для вас, христиан, Израиль?

КК: Наша неизменная позиция состоит в том, что конфликт на Ближнем Востоке разрешим только в рамках создания двух государств, Израиля и Палестины. Это ясная позиция Ватикана.

ДЭ: Ближний Восток нынче – кипящий котел. Христиан преследуют по всему Ближнему Востоку и только в Израиле они живут в мире. Как мы можем быть уверены, что если отступим, территорию не захватят организации вроде ХАМАС или Исламское государство?

КК: Это политический вопрос. Мы хотим мира. В этом смысле мы не можем принять ситуацию вечного конфликта и не требовать его разрешения. Католическая церковь, Ватикан убеждены, что необходимо мирное решение в виде двух государств.

ДЭ: Арабо-израильский конфликт идет не только вокруг вопроса о земле. Конфликт вокруг земли можно урегулировать путем раздела земли. Но каждый раз, когда мы, ради компромисса, оставляли какой-то клочок земли, он становился базой террора. Как же Церковь может поддерживать такое "решение проблемы"? У евреев есть только одна страна, у арабов – 22 страны. Почему именно мы должны выделить им часть того единственного и мизерного пространства, что у нас есть?

КК: В самом Израиле политики говорят о решении "два государства для двух народов", это не только позиция Ватикана. Но я не отвечаю за политические вопросы. Я занимаюсь религиозными.

ДЭ: Как Вы видите будущее обеих религий?

КК: 10 декабря будет опубликован новый документ об отношениях между евреями и христианами, в надежде разбудить обсуждение и новый диалог между ними. Мы в постоянном контакте и диалоге с Верховным раввинатом в Иерусалиме, с международным комитетом по отношениям между религиями и разными исследователями.

ДЭ: Что бы Вы пожелали народу Израиля?

КК: Мира.

ДЭ: На Ближнем Востоке нельзя "принудить к миру". Может быть, придется еще годы ждать решения, как Мессию.

КК: Мы уже не ждем.

ДЭ: Но вы ждете второго пришествия. А мы ждем первого.

КК: Мы надеемся, что они совпадут.

      Не могу не добавить от себя некое заключение, или комментарий. Мне не нравится не только невнятная дипломатичность папского представителя, но даже и сама Декларация о заключении "мира с иудаизмом". От нее несет гнилым компромиссом. Я могу приветствовать прекращение преследований евреев со стороны христианской церкви (политический компромисс), но не могу принять компромисса в вопросах веры. Я готов жить в мире с кем угодно, но я не могу считать сына плотника рожденным от Святаго Духа и поклоняться ему, как Богу. То есть, если кому-то от этого легче, пусть верит во что хочет, но я не буду считать его веру "нашим общим религиозным наследием". Однако, ведь и любой компромисс – это форма борьбы, часть борьбы, следствие борьбы. (Ибо жизнь – борьба, нравится это кому-нибудь или нет. А тот, кто хочет отменить борьбу, поскольку она ведет к ужасам, пытается отменить жизнь и на самом деле ведет к еще большим ужасам, к той самой "борьбе за мир, после которой не останется камня на камне".) Интересно, что кардинал Кох видит ситуацию ровно наоборот: он готов к религиозному компромиссу (с иудаизмом), но не готов к политическому (с евреями). Например, он вместе со всей Католической Церковью, готов признать (религиозно!), что Земля Обетованная, от Нила до Евфрата, дана Богом евреям, но политически – он за территориальный компромисс с арабами, которым ни еврейский ни христианский Бог ничего не обещали. То есть, он готов политически (реально!) действовать вопреки своей вере (и это не единственный религиозный компромисс католиков в современном мире, вспомним признание однополых браков). И выходит, что он кругом лицемер, либо политический, либо религиозный. Но ведь это не его личная "проблема". Так, может быть, лицемерие – проблема католической церкви вообще? Или вообще – христианской церкви? А что такое лицемерие? Это форма слабости, когда нет сил отстаивать свою подлинную позицию и приходится прибегать к маскировке, лицедейству, обману. Но это заставляет сделать еще более серьезный вывод о причинах "новой политики" Ватикана по отношению к евреям: христианская (или, допустим, только католическая) церковь уже не верит в крепкую веру своей паствы. И, быть может, как и в начале христианской эры две тысячи лет назад, она снова пытается опереться на древнюю автохтонную веру евреев, которая кажется нынешним руководителям церкви более твердой, более основательной? Не в этом ли глубинный смысл сего компромисса?


[1] https://www.youtube.com/watch?v=QFsiKLKCIuM

[2] Турция до конца войны держала нейтралитет

[3] Катастрофа (ивр.)

[4]  Французский историк родом из Эльзаса, автор труда "Иисус и Израиль", жена и дочь погибли в Освенциме.

Snob.ru

Теги: