Прошедший в Константинополе Собор предстоятелей древнейших православных кафедр – так называемой пентархии (или, как сейчас уже начали говорить, неопентархии), вызвало некоторый церковно-политический переполох. Причины этого переполоха совершенно очевидны: Фанар сформировал некий орган, соборный по форме, который претендует на то, чтобы определять курс всего "мирового (официального) православия". И Московской патриархии в этой структуре места не нашлось.

И это, действительно, очень обидно. Обидно по целому ряду причин.

В основном, причины эти старые, и присутствуют в межправославных отношениях уже на протяжении многих столетий.

Во-первых, налицо явное несоответствие формального канонического статуса и полномочий древнейших православных патриархатов реальному положению дел в православном мире. Их место в диптихах, определявшееся еще во времена Римской Империи, было обусловлено почти исключительно политико-экономическими обстоятельствами. Рим был первой имперской столицей (отсюда его изначальное первенство), Новый Рим – Константинополь, второй. Александрия была важнейшим экономическим и научно-культурным (в том числе и богословским) центром. И т.д. Единственным, и то относительным, исключением из этого правила является Иеросалим, высокий статус которого был связан с тем, что именно там пострадал и воскрес Господь.

Кроме того, св. Царь Юстиниан, которому, в общем и целом, Православная Церковь и обязана теорией пентархии, сам же сделал из нее ряд исключений – некоторые Церкви остались вне юрисдикции пяти патриархатов. К таковым относились, например, древняя Кипрская кафедра (которую сейчас Константинополь ввел в число "пентархов" за отсутствием Рима), а также архиепископство в Юстиниане Приме. Последнее, собственно, было устроено потому только, что Юстиниана Прима была малой родиной самого Императора Юстиниана.

Сейчас четыре из оставшихся православными кафедр пентархии представляют нечто противоположное тому, чем они были в юстиниановы времена. Вместо духовных, научно-богословских и административно-экономических центров вселенского православия остались лишь жалкие этноконфессиональные анклавы, разбросанные среди океана фанатического ислама. Сегодня они, де-факто, если и являются первыми в списке, то только с конца.

Но де-юре они первые с самого начала. Основания для этого – древние законы Римской Империи, которой тоже, вообще-то, давно уже нет. Это напоминает анекдотическую ситуацию с одним английским студентом, поведение которого сильно раздосадовало преподавателей. И когда он пришел на экзамен, то его отчислили на основании средневекового – и до сих пор неотмененного – закона, в соответствии с которым из университета изгоняется всякий учащийся, пришедший на экзамены без шлема и меча.

Патриарху Кириллу с митрополитом Иларионом, когда их не позвали на "Саммит пентархии", полагаю, было так же обидно, как и вышеупомянутому студенту.

Во-вторых, самая идея неопентархии является выражением другого свойства, присущего контролируемым греками православным кафедрам. Его можно назвать филетизмом, можно – греческим шовинизмом, ну а короче и яснее всего – эллинизмом головного мозга, которым страдает, судя по всему, значительная доля православных греков.

Взятие турками Константинополя, парадоксальным образом, содействовало в свое время резкому усилению влияния греков в православном мире. Ведь те автокефальные православные кафедры, которые также оказались под властью Османской державы и которые ранее – как им и положено – были вполне национальными (в этнокультурном смысле), были подчинены, по османским законам, Константинопольскому патриархату. Который не замедлил этим воспользоваться для тотальной и вполне варварской эллинизации славянских и ближневосточных Церквей. Установившийся в результате режим церковного управления по принципу "forGreeksonly" сохраняется и сейчас.

И, кстати, это характерно не только для официальных греческих Церквей, но и для ИПЦ. Ситуация с Сербской Истинно-Православной Церковью, которая долгое время просила эллинов рукоположить для нее епископа и в конце концов получила диакона (!), более чем типична.

Нетрудно заметить, что идея неопентархии предполагает перенесение этого замечательного со всех сторон формата на всю Вселенскую (официальную) православную Церковь. А поскольку Патриарх Кирилл греком не является, то и на него тоже "пентархи" буду смотреть соответственно.

И, в-третьих, собравшаяся на Саммит большая церковная пятерка изволила предложить (устами Архиепископа Кипрского) изменить принцип принятия решений на всеправославных встречах – вместо консенсуса, в крайнем случае, утверждать то или иное положение простым большинством голосов.

Это, для РПЦ МП уже форменное издевательство. Подобного рода демократия означает, что кафедры неопентархии превращаются в классические гнилые местечки, где голос одного православного будет весить больше, чем голоса тысяч и даже десятков тысяч православных христиан, находящихся в юрисдикции РПЦ МП.

Но все это, в общем, была бы сущая ерунда, и гордых греков можно было бы проигнорировать, если бы не одна проблема. Та ахиллесова пята Московской патриархии, в которую Патриарх Варфоломея, с тонким расчетом, но и не без садизма, втыкает одну булавку за другой. И что самое печальное, сегодня Чистый переулок практически не может ему в этом помешать. И обе стороны это прекрасно знают.

Ахиллесова пята эта суть Украина. О том, как и почему так получилось, мною в свое время была написана статья "Украинский вопрос как супероружие Фанара". Принципиально ничего в описанной там схеме не изменилось, и пока что мы видим, как Варфоломей успешно реализует ее, этап за этапом.

Его цель – Всеправославный (то есть, по сути, VIII Вселенский) Собор. Относительно того, что таковой "Собор" превратится, под руководством нынешних вождей официального православия, в модернистско-экуменический конгресс, особых сомнений нет. Возможности открываются совершенно запредельные – ведь де-юре можно будет пересмотреть любую каноническую норму, утвержденную предыдущими Вселенскими Соборами. Это и вопрос о новом календаре, и о женатом епископате, и о постовом уставе, и о литургическом модернизме, и т.д., и т.п. А также и о возможности евхаристического общения с римо-католиками и прочем экуменическом сближении. Сложно представить, чтобы такие ветераны экуменизма, как Патриархи Варфоломей и Кирилл, устояли бы перед искушением перевернуть все верх дном. И по собственно богословским вопросам меж ними вряд ли возникнут разногласия.

В настоящее время идет спор (чтобы не сказать торг) относительно того, кто какими реальными активами будет владеть и распоряжаться. Собственно, основные активы находятся в руках Московской патриархии, но у Константинополя имеется инструмент шантажа – больной вопрос украинской автокефалии. Потому все переговоры шли, идут и будут идти по очевидной схеме: Варфоломей будет просить дать ему то, это, вот то, и еще вот то, это и вот это (и т.д.), иначе – "дам волю УПЦ". Кстати, "Саммит пентархии" в очередной раз напомнил о том, что у греков такая возможность есть: в документах Собора указывается, что границы автокефальных Церквей признаются таковыми, какими они были на момент получения Томоса об автокефалии. Это означает, что Украина не является канонической территорией РПЦ МП.

Список пожеланий Константинополя, как можно судить, не намного короче того списка, который имеется у крайне избалованного и эгоистичного ребенка накануне дня рождения. Но все хотения определяются двумя требованиями, составляющими чаемый идеал. Во-первых, Константинополь желает получить в управление, в качестве своей "канонической территории", всю православную диаспору. Во-вторых, иметь некие эксклюзивные права на вмешательство в жизнь автокефальных поместных Церквей, то есть стать действительно неким "восточным Ватиканом", Вселенским патриархатом не только по титулу, но и по реальным полномочиям.

Ну а поскольку всего-всего за раз получить не удастся, то Фанар попробует выдоить себе хотя бы какую-то "приемлемую" часть от заветного списка.

В этой ситуации переговоры с РПЦ МП будут иметь ключевое значение, и вращаться они, так или иначе, будут вокруг Украины. И здесь возможно где-то три сценария.

Первый, он же наиболее вероятный и наихудший. Чистый переулок после споров, громких слов и хлопанья дверями соглашается на предложения Фанара. В обмен на это Константинополь выступает в поддержку имеющегося в Украине статус-кво. Далее – Всеправославный (?) Собор с последующим модернистско-экуменическим финалом. Украинские автокефалисты в пролете, но кому они тогда будут нужны?

Второй, наилучший и потому почти нереальный. Московская патриархия жестко противодействует Константинополю. При этом, чтобы обезопасить себя на украинском направлении, резко тормозит украинизацию УПЦ МП и ставит под контроль церковное управление в Украине. Канонически это вполне возможно – греки делали вещи куда более серьезные, и ничего, с рук сходило.

Дальше, почти наверняка, это вызовет раскол. Тогда в противовес автокефалистам в Украине учреждается экзархат РПЦ МП, национально русский по своей ориентации. Очевидно, что в его составе захотят остаться как минимум свыше половины приходов УПЦ МП. Разумеется, все это нужно готовить, но время на подготовку у Чистого переулка еще есть. В итоге, РПЦ МП даже в случае нового раскола в Украине сохранит свои основные позиции, и даже каноническая санкция Константинополя автокефалистам мало что изменит. В этом случае, "Всеправославный Собор" без участия РПЦ МП превращается не в историческое событие, а в эпохальный фейк. О котором можно забыть.

Впрочем, о таком сценарии здесь упомянуто скорее для полноты картины, так как его реализация Патриархом Кириллом – вариант совершенно фантастический. Прежде всего, потому, что он сам хотел бы, в силу своего экуменического мировоззрения, созвать Всеправославный Собор – при условии, что будет в нем играть достойную, с его точки зрения, роль. Ну а, кроме того, чтобы осуществить вариант номер два, нужно быть готовым идти на жесткое противостояние с украинской властью. А это для Чистого переулка, с его неосергианской психологией, является чем-то запредельным.

Третья схема, самая дурацкая, но не вполне невозможная. Москва тянет и тянет вопрос с Собором, и тогда Фанар решает вопрос радикально. УПЦ МП получает автокефалию, в обмен на которую украинское священноначалие (а равно и светские власти) обязуются всемерно поддерживать Константинополь при проведении Всеправославного Собора. Поскольку все будет сделано резко, и никакая подготовительная работа для создания, в час "Х", русского экзархата в Украине РПЦ МП проводиться не будет, большая часть прихожан УПЦ МП последует за автокефалистами. В итоге, по количеству приходов и монастырей, новая независимая Украинская Церковь окажется равномощной РПЦ МП – и потому отсутствие последней на Соборе уже не будет критичным.

"Неопентархия" – явление довольно странное. И это "представительное собрание" было бы смешным, если бы не имело в своем распоряжении такое замечательное орудие шантажа, как украинский вопрос. Именно его наличие резко повышает их шансы на успех.

А это значит, что созыв так называемого Всеправославного Собора становится вполне реальным в обозримом будущем. Что это будет за Собор – тоже, в общем, понятно; ничего хорошего тут ждать не приходится. Вероятнее всего, он станет окончательной вехой, которая не только богословски, но уже формально, обрядово и институционально, отделит экуменическо-обновленческое "мировое православие" от старостильников, ИПЦ и прочих представителей Православия "альтернативного". И это будет уже зримо для всех, и для многих, вероятно, окажется решающим фактором в деле их личного церковного выбора. Ибо спор между "умеренными" киприанитами и их радикальными оппонентами становится тогда бессмысленным.

Что ж, сие и бу́ди, бу́ди! И пусть мертвые погребают своих мертвецов.

Теги: