Патриарх Московский и всея Руси Кирилл временно отстранил от служения актера Ивана Охлобыстина. Сделал он это по личной просьбе отца Иоанна, считающего, что это своевременное и справедливое решение. Но возникает другой вопрос: а зачем популярному актеру, и не собирающемуся прерывать свою удачную карьеру, продолжать служение? Почему он не может быть просто верующим человеком, который не будет ставить под сомнение ни сущность церковной иерархии, ни собственную совесть?

Этот вопрос – отнюдь не личный вопрос Ивана Охлобыстина. Это вопрос многолетних непростых отношений русской интеллигенции и русской церкви.


Не буду сейчас останавливаться на том, какими были эти отношения до 1917 года, хотя и тогда все было очень похоже. Для части интеллигенции церковь была частью государственной машины – и уже поэтому заслуживала тотального недоверия. Для другой части, напротив, синодальность церкви была ее очевидным преимуществом, потому что каждый церковный иерарх был незримо и зримо близок к власти. И любые церковные решения одобрялись не потому, что они были церковные, а потому, что они были государственные.

После возвращения церкви в общественную жизнь – а фактически это возвращение для интеллигенции произошло уже после хрущевской «оттепели» - церковь продолжала восприниматься как институция. Для тех, кто хотел продемонстрировать свою близость к атеистической власти – как институция архаическая и уже поэтому не воспринимаемая всерьез. Для тех, кто хотел подчеркнуть свою оппозиционность – как институция альтернативная. Конечно, усмотреть очевидную альтернативу в тогдашней церкви, вынужденной сосуществовать с Советом по делам религий при Совете Министров СССР, было непросто. Но неофиты находили утешение у священников, пытавшихся выйти за рамки разрешенного официоза…

Однако возникает вопрос: искали они это утешение в вере или же просто пытались убежать от мертвенной реальности КПСС в горние выси другой институции?

Все переменилось, когда церковь вновь вышла на дорогу взаимопонимания с властью, а быть верующим стало модно. Но вновь возникает следующий вопрос: верующим или воцерквленным? Ведь верующему человеку совершенно не обязательно выставлять свою веру напоказ, рассказывать о ней в интервью глянцевым журналам, писать о своих проблемах в блогах. Настоящая вера – как неугасимая свеча. Вера модная – как прожектор: светит в глаза и никого не согревает.

И оставляет сомнения в том, вера это или простое стремление соответствовать тенденции, стоять в первых рядах на службе, оглядываясь на президента, губернатора и «олигархов». И сколько таких воцерквленных и как будто бы искренне уверовавших людей побежали прочь из храма, если бы власть и церковь вновь разошлись бы?

Теги: