Появившаяся на «церковно-политической» карте мира в 20-х годах прошлого века, Русская Православная Церковь заграницей после восстановления канонического общения с Московским Патриархатом остается единственной церковью без территории.


Какую дату считать «днем рождения» РПЦЗ? История возникновения зарубежной Церкви сложная и запутанная, как и вообще церковная история после 1917 года. Во главе Архиерейского синода Русской Православной Церкви заграницей стал выдающийся иерарх — бывший митрополит Волынский, Харьковский, а потом Киевский и Галицкий Антоний (Храповицкий). Еще один замечательный пастырь — митрополит Евлогий (Георгиевский), возглавивший Русский Западноевропейский Экзархат, оказался оппонентом митрополита Антония и для сохранения канонического общения с мировым Православием перешел в подчинение Константинополю.

Начало пути

Попробуем проследить основные этапы сложного пути эмигрантских церковных общин. Еще в мае 1919 года на территории, занятой Белым движением, было создано Временное Высшее Церковное Управление Юго-Востока России, которое возглавил архиепископ Новочеркасский и Донской Митрофан (Симашкевич). Каноническую легитимность этому образованию спустя полтора года придал Акт Патриарха Тихона, Священного Синода и Высшего Церковного Совета от 7/20 ноября 1920года №362. Именно на это постановление впоследствии ссылались канонисты РПЦЗ в качестве правоустанавливающего документа.

В марте 1920 года на Кубани армия Деникина потерпела поражение. Возглавлявший ВВЦУ Юга России архиепископ Митрофан затворился в монастыре в Старочеркасске, а во главе церковного округа 2/15 октября 1920 года стал архиепископ Евлогий (Георгиевский). Его назначение было подтверждено Указом Патриарха Тихона от 26 марта/8 апреля 1921 года. При этом Патриарх рассматривал ситуацию как временную и надеялся, что в будущем будут возобновлены «правильные и беспрепятственные» отношения заграничных епархий с центром.

Будущий глава РПЦЗ митрополит Антоний (Храповицкий) присоединился к эмигрантской церкви в ноябре 1920 года в Константинополе, куда был вызван с Афона генералом Врангелем. Митрополит Антоний относится к числу тех редких людей, оценивать деятельность которых чрезвычайно сложно. Как любого выдающегося человека, современники воспринимали владыку исключительно пристрастно. Как отмечает российский церковный историк Сергей Фирсов, при оценке личности митрополита Антония наиболее важно помнить, что он был «живым и искренним человеком, всегда стремившимся к нахождению той жизненной правды, которую было бы возможно примирить с правдой жизни во Христе». Митрополит Антоний был искренним монархистом и православным «традиционалистом», причем не мыслил монархии в отрыве от Православия или без него. Это и повлияло на дальнейшую судьбу зарубежной Церкви.

Ноябрь 1920 года. Константинополь занят войсками Антанты. У берегов Босфора сосредоточилось свыше 125 российских и иностранных кораблей, переполненных беженцами с оккупированных большевиками территорий. 6/19 ноября на борту парохода «Великий князь Александр Михайлович» по совету Севастопольского епископа Вениамина (Федченкова) прошло первое заграничное заседание ВВЦУ Юга России. Председателем собрания избрали митрополита Антония (Храповицкого). Участники заседания решили обратиться к Константинопольскому Патриархату для «выяснения канонического взаимоотношения». Ответную грамоту Синод Вселенского Патриархата направил митрополиту Антонию уже 2 декабря: русским иерархам позволялось «исполнять для русских православных беженцев все, что требуется Церковью и религией для утешения и ободрения». Константинополь позволил «образовать для пастырского служения временную церковную комиссию (Эпитропию) под предначальственным управлением Вселенского Патриархата для надзора и руководства общей церковной жизнью русских церковных колоний, в пределах православных стран, а также для русских воинов».

В следующем году ВВЦУ, переименованное в Высшее Русское Церковное Управление заграницей, переехало из Константинополя в Сербию. Патриарх Димитрий Павлович предоставил в распоряжение русских архиереев собственную резиденцию в Сремских Карловцах. Именно здесь 8-20 ноября (ст. ст.) 1921 года состоялось Всезаграничное Русское Церковное Собрание, известное также как «Карловацкий Собор», а в современной литературе называемое часто Первым Всезаграничным Церковным Собором. Ряд постановлений этого собора носили чисто политический характер: участники призывали к скорейшему восстановлению на российском престоле «законного православного царя из дома Романовых» и просили мировые державы оказать помощь для вооруженного свержения власти большевиков в советской России.

Такие политические заявления находящихся заграницей иерархов крайне осложняли положение Церкви, терпящей гонения от режима большевиков. И без того тяжелое положение Патриарха Тихона стало еще более уязвимым. Это и вынудило Патриарха вместе с Священным Синодом и Высшим церковным советом 5 мая 1922 года издать постановление, в котором «Карловацкий Собор» объявлялся «не имеющим канонического значения», а его политические обращения — «не выражающими официального голоса Русской Православной Церкви». Вместе с этим решением Патриарха упразднялось Высшее Церковное Управление заграницей, а заграничные русские приходы передавались в ведение Евлогия (Георгиевского), возведенного к тому времени в сан митрополита.

Как отреагировало зарубежное духовенство на приказ Патриарха? К митрополиту Антонию стали поступать обращения с просьбой не уходить на покой. Большинство членов ВЦУЗ пришло к выводу, что Патриарх Тихон подписал указ под давлением большевиков, однако формально воля Предстоятеля была исполнена: 2 сентября 1922 года на Архиерейском Соборе ВЦУЗ было упразднено. Однако тут же был создан Временный Заграничный Священный Синод, призванный руководить заграничными приходами до созыва Русского Всезаграничного Собора, назначенного на 21 ноября 1922 года. А 13 сентября 1922 года был создан Архиерейский синод Русской Православной Церкви заграницей под омофором Сербского Патриарха. Таким образом, зарубежные иерархи разорвали общение с Константинополем в одностороннем порядке.


В это время в состав РПЦЗ вошли несколько русских зарубежных епархий, оказавшихся вне общения с Патриаршей Церковью. Кроме многочисленных западноевропейских приходов, в общение с Архиерейским синодом РПЦЗ вступили епархии Североамериканская, Владивостокская, Пекинская, Харбинская, Православная духовная миссия в Палестине и приход в Тегеране.

После того как в 1927 году Заместитель патриаршего местоблюстителя митрополит Сергий (Страгородский) издал известную декларацию о лояльности советской власти, Архиерейский собор РПЦЗ решил «прекратить сношения с Московской церковной властью ввиду невозможности нормальных сношений с нею и ввиду порабощения ее безбожной советской властью, лишающей ее свободы в своих волеизъявлениях и каноническом управлении Церковью». Это случилось 5 сентября 1927 года, а 9 мая 1928 года решением Временного Патриаршего Синода №104 деятельность Карловацкого синода объявлялась не имеющей законной силы. Зарубежным архиереям, входившим в состав РПЦЗ, предлагалось объявить о ликвидации Высшего Управления, либо поодиночке выйти из его состава. На практике, конечно, это постановление не могло иметь силы.

Дальнейшие прещения «карловчан» выразились в Указе Заместителя патриаршего местоблюстителя и Патриаршего Священного Синода от 22 июня 1934 года. Этим указом налагался запрет в священнослужении на лидера «карловчан» митрополита Антония (Храповицкого) и с ним ряда заграничных архиереев, а также предупреждалось, что вступающие в молитвенное общение с раскольниками и принимающие у них таинства подлежат «одинаковому с ними наказанию». Указ митрополита Сергия (Страгородского) был, разумеется, отвергнут Карловацким синодом. РПЦЗ на семь десятилетий отправилась в самостоятельное «плавание».

Что же касается митрополита Евлогия (Георгиевского), то его окончательный разрыв с «карловчанами» произошел в 1926 году. В тот год владыка Евлогий, которому, как мы помним, в мае 1922 года Патриарх Тихон вверил попечение над западноевропейскими эмигрантскими приходами, прибыл в Карловцы на очередной Архиерейский Собор. На повестке дня Собора стоял, в частности, вопрос о «пересмотре взаимоотношений Синода и Западноевропейской епархии» (которую как раз и возглавлял митр. Евлогий).

Этот вопрос подняли во второй день работы собора, а перед этим уже произошел конфликт с митрополитом Платоном (Рождественским), управляющим Североамериканской епархией. Владыка Платон вместе с митр. Евлогием признавали за Собором и Карловацким Синодом только «морально-общественное значение», но не каноническое и не судебно-административное, то есть видели в нем исключительно совещательный, а не управляющий орган. Митрополит Платон, отказавшись подписать протокол Собора, покинул зал заседаний. Его примеру на следующий день последовал и митрополит Евлогий, когда обнаружил, что Синод хотел использовать его голос для принятия совместных постановлений, а уже потом рассматривать вопрос о взаимоотношениях Синода с Западноевропейской епархией. Уже в отсутствие митрополита Евлогия Собор принял решение выделить Германию в отдельную епархию, проявив, таким образом, свои претензии на высшую власть над русскими зарубежными приходами. Разногласия оформились в настоящий раскол. В начале 1927 года очередной карловацкий Собор постановил запретить в священнослужении митрополита Евлогия и прервать с ним молитвенное общение.

В том же 1927 году у митрополита Евлогия возник и тягостный конфликт с Московской Патриархией. 1/14 июля митрополит Сергий (Страгородский) издал Указ №93, которым требовал от Управляющего русскими церквами в Западной Европе и всех заграничных русских архиереев дать письменное обязательство в «лояльности» советскому правительству. В автобиографических очерках митрополит Евлогий вспоминает, что в то время он пытался «не подчиняясь советской власти и оставаясь самостоятельным, найти какую-нибудь линию поведения, дабы с Москвой не рвать». Требование Заместителя патриаршего местоблюстителя митр. Евлогий решил исполнить при условии понимания «лояльности» как полной аполитичности. В воскресной проповеди 4 сентября 1927 года в парижском соборе св. Александра Невского на рю Дарю митрополит Евлогий пояснил свою позицию: не превращать амвон в политическую арену, но в то же время различать политику и церковные каноны. «Политическое требование (лояльности к советской власти — Авт.) с канонической точки зрения для нас необязательно», — был убежден владыка.

В 1930 году митрополит Сергий (Страгородский) в беседе с иностранными журналистами заявил, что в советской России гонений на Церковь нет, что вызвало бурю возмущения в среде эмиграции. Паства не хотела мириться с неправдой, пусть и мотивированной политическими обстоятельствами. Но окончательный разрыв с Москвой произошел не по этой причине. В начале поста 1930 года архиепископ Кентерберийский пригласил митрополита Евлогия в Лондон для участия в однодневной молитве о страждущей Русской Церкви. «Давно не испытывал я такого светлого чувства братской христианской любви между Церквами», — вспоминал впоследствии митр. Евлогий. В то же время эта акция послужила поводом для запроса из Москвы: на каком основании митрополит Евлогий участвовал в «антисоветщине»? После ряда взаимных писем 11 июля 1930 года последовал Указ митрополита Сергия №158 об увольнении митрополита Евлогия от управления Русской Церковью в Западной Европе. Епархиальное собрание в Париже тогда поддержало линию своего архипастыря, и было принято совместное решение: обратиться к Константинополю с просьбой о каноническом признании. 17 февраля 1931 года Патриарх Фотий принял западноевропейские приходы в юрисдикцию Вселенского Патриархата на правах Экзархата.

Таким образом сформировалась «церковная карта», которая на долгие годы станет типичной для русского зарубежного православия. Одни, вынужденно порвав с Московской Патриархией, нашли каноническое пристанище в лоне Вселенского Патриархата. Другие же замкнулись в расколе, при этом обвиняя Московскую Патриархию в «безблагодатности».

Вторая мировая: до и после

Бытует мнение, что Русская Зарубежная Церковь поддерживала «крестовый поход» Гитлера против коммунизма. Действительно, значительная часть русских эмигрантов приветствовала начало войны между Германией и СССР, видя в этом возможность краха режима большевиков. Некоторые иерархи РПЦЗ, как, например, митрополит Западно-Европейский Серафим (Лукьянов) и архиепископ Берлинский и Германский Серафим (Ляде) тоже считали коммунизм гораздо большим злом для России, чем режим Гитлера. В то же время бывший во главе РПЦ митрополит Анастасий (Грибановский) поначалу не высказывался публично в поддержку таких взглядов.

1 октября 1941 года митрополит Анастасий переслал в Берлин мнение Архиерейского Синода о церковном положении в России. Синод ходатайствовал о «возобновлении церковной жизни в освобожденных от коммунистической власти областях» и «воссоздании законной всероссийской церковной власти». После «освобождения» Москвы немецкими войсками предлагалось «из всех наличных епископов Русской Церкви, не скомпрометированных сотрудничеством с митрополитом Сергием и особенно участием в его Синоде, во главе со старейшим из них и составить временное высшее церковное управление, которое впоследствии созвало бы и Всероссийский Собор для восстановления Патриаршества и суждения о дальнейшем устройстве Русской Церкви».

Однако отношение немецкого руководства к РПЦЗ было недоверчивым, и инициативам Синода не было суждено осуществиться. Сам митрополит Анастасий фактически пребывал под домашним арестом в Белграде.

В 1942 году митрополит Анастасий в Окружном послании выражал радость по поводу успехов германской армии: «Настал день, ожидаемый им (русским народом), и он ныне подлинно как бы воскресает из мертвых там, где мужественный германский меч успел рассечь его оковы… И древний Киев, и многострадальный Смоленск, и Псков светло торжествуют свое избавление как бы из самого ада преисподнего».

В 1943 году митрополит Анастасий заявил о непризнании выборов Патриарха Московского и всея Руси Сергия (Страгородского). Руководство Германии положительно оценило это заявление и удовлетворило просьбу РПЦЗ (в Синоде которой к тому времени оставалось только 2 архиерея) о проведении в Вене «Архиерейского совещания иерархов Православной Русской Церкви Заграницей». Венское совещание 21-26 октября 1943 года подтвердило позицию митр. Анастасия о непризнании выборов Московского Патриарха, призвало на борьбу с коммунизмом «всех верующих Православной Русской Церкви на Родине и в рассеянии сущих», а также подвергло критике церковную политику Германии на оккупированных территориях, не позволявшую церквам иметь достаточно свободы для своей деятельности.

Осенью 1944 года Синод РПЦЗ переехал из Сербии в Германию, в Карлсбад. Здесь митрополит Анастасий встречался с генералом Власовым и благословил создание Русской освободительной армии.

После победы союзников руководство РПЦЗ находилось в Мюнхене. Зарубежную Церковь настиг кризис: в юрисдикцию Московской Патриархии перешли приходы РПЦЗ на Дальнем Востоке, частично в Европе и иных регионах. Вернулся к общению с Москвой и митрополит Евлогий (правда, общение это оказалось временным), и митрополит РПЦЗ Серафим (Лукьянов) с 30-ю приходами в Западной Европе, а Североамериканская Митрополия начала долгие переговоры с Москвой об условиях воссоединения…

Продолжение следует

Теги: