26 мая 2011 года в связи с открытием XV-го Всемирного русского народного собора, которое состоялось за день до этого в Зале церковных соборов Храма Христа Спасителя, так называемая «Ассоциация православных экспертов» (АПЭ) опубликовала документ «Консенсус Третьего Рима». Следует напомнить прежде всего, что возглавляет АПЭ Кирилл Александрович Фролов, публицист, получающий за свою деятельность как награды от Президента России, так и поздравления от Патриарха (тогда - митрополита) Кирилла. Тема «Базисные ценности ― основа единства народов» в этом году стала официальной на Соборе. «Консенсус Третьего Рима», предложенный АПЭ, имеет целью определить для Собора главные общественно-политические принципы построения единого «Русского мира», и их он предлагает семь. Ниже представлена попытка кратко проанализировать эти принципы в их подлинной сути, а также обозначить их значение для общественной и религиозной жизни Украины.

Принципы «Русского мира» для Украины: единство или раскол?

1. Первый, важнейший принцип описывается как «гуманитарное, духовное и как можно более тесное политическое единство» стран «Русского мира», причем последний в политическом отношении везде в документе отождествляется с СНГ. При этом скрепами, с помощью которых должно осуществляться данное единство, объявляются русский народ и Русская Православная Церковь.

«Государственность современных стран СНГ в конечном счете стала возможной благодаря политическому влиянию исторической, имперской России, и цивилизационно-гуманитарному - Русской Православной Церкви». Можно было бы задать вопрос: действительно ли государственность Армении, Киргизии, Таджикистана, Узбекистана «стала возможной» благодаря влиянию Российской Империи и Русской Церкви? Сложно сказать, как РПЦ гуманитарно формировала государственность Азербайджана, однако касательно Украины определенно можно сказать следующее: как независимое государство она смогла так или иначе состояться вовсе не «благодаря политическому влиянию имперской России», а прямо вопреки нему и только вопреки нему.

В представлении авторов «Консенсуса» русская нация имеет для СНГ основополагающее, первостепенное значение: «Русский народ - самый крупный разделенный народ в мире со времен распада СССР - не столько "рассеялся", сколько взял на себя новую роль цементирующей и скрепляющей пространство СНГ силы». Следует отметить, что в Уставе СНГ цели Содружества определяются как «дальнейшее развитие и укрепление отношений дружбы, добрососедства, межнационального согласия, доверия, взаимопонимания и взаимовыгодного сотрудничества между государствами-членами», развитие «сотрудничества между собой в обеспечении международного мира и безопасности, а равно в целях поддержания гражданского мира и межнационального согласия», создание «условий для сохранения и развития культур всех народов государств-членов», а о русском народе и его особой цементирующей роли для СНГ вообще никак и нигде не упоминается. Базовыми принципами организации являются, согласно Уставу, «уважение суверенитета государств-членов, неотъемлемого права народов на самоопределение и права распоряжаться своей судьбой без вмешательства извне», «обеспечение прав человека и основных свобод для всех, без различия расы, этнической принадлежности, языка, религии, политических или иных убеждений».

«Консенсус» же предполагает нечто совершенно иное. В его свете обнаруживается, что все государства СНГ существуют как таковые только благодаря России, именно благодаря русскому народу (присутствующему в этих странах на совершенно особом положении — «цементирующей и скрепляющей пространство СНГ силы») и благодаря РПЦ. Участие бывших союзных республик в Содружестве понимается вовсе не как их право, а как обязанность, и целью этого участия имплицитно предполагается не в последнюю очередь соблюдение особых прав «рассеянного» русского населения и Русской Церкви. Сложно сказать, согласится ли та же Армения с такой трактовкой задач СНГ, но касательно Украины вывод тут однозначен: она обязана быть членом СНГ (= «Русского мира») хотя бы просто потому, что якобы является в гуманитарном, политическом и историческом плане дочерним образованием былой России, и потому, что на ее территории наличествуют граждане избранной русской национальности (пусть даже украинского гражданства) и верующие избранной Русской Церкви. Настоящая задача стран СНГ, т. е. «пространства Русского мира» — это «экономическая, политическая и культурная интеграция». В Россию, безусловно. И «действия, направленные против интеграции этого пространства - это действия, направленные против всего Русского мира».

Со всей очевидностью можно констатировать, что первый принцип «Русского мира», как он изложен в «Консенсусе» — это банальный великорусский империализм и шовинизм.

2. Второй принцип определяется как «Приоритетная государствообразующая и цивилизационная роль Православного Христианства и Русской Православной Церкви». Опять-таки, сложно что-то сказать о применимости этого принципа к тем странам «Русского мира» = СНГ, где преобладает неправославное или нехристианское население. Но согласие с этим принципом для Украины означает полное отрицание самобытности украинского православия. Следует напомнить, что Православная Церковь на территории современной Украины в течение своей тысячелетней истории пребывала в каноническом подчинении Константинополю целых 7 веков, а Москве-Петербургу – только 3 последних. В «Консенсусе» здесь ничего не говорится о конкретных общеправославных принципах, ориентированных на Писание и древнецерковную Традицию, которые и играли бы особую цивилизационную роль для той же Украины. Однако утверждается: «Борьба с Православием, притеснение канонической Русской Церкви и провокации расколов должны однозначно оцениваться как действия не только против конкретной религиозной конфессии, но и против Русского мира в целом». Очевидно, что для «стран Русского мира» здесь предполагается обязательным тождество: «Православие = РПЦ (только РПЦ и ничего кроме РПЦ)».

Для Украины это означает, во-первых, что вся история Православия в ней должна рассматриваться лишь как часть истории Русской Церкви — часть, не имеющая самостоятельного значения в отрыве от целого. Во-вторых, Украинское Православие лишается всякого права на самостоятельность не только в исследовании и интерпретации своего прошлого, в исторической ретроспективе, но и в событиях настоящего и будущего — в исторической перспективе.

Итак, второй принцип «Русского мира» — это отрицание за православными христианами в странах СНГ как права на самостоятельность трактовки своей собственной церковной истории, так и права на административную независимость от РПЦ в будущем.

3. Третий принцип «Русского мира» — «один за всех и все за одного» — определяется как «солидарность государств, его составляющих», которая «должна проявляться в конкретных формах экономического и военного сотрудничества». Это и «максимальное преодоление таможенных и административных барьеров для экономического взаимодействия между странами Русского мира», и «неукоснительное соблюдение обязательств военной взаимопомощи и взаимопомощи в области безопасности», и «максимальная активизация всех видов общественных и культурных контактов», причем «Русская Православная Церковь как единство верующих, становится мощнейшим проводником таких контактов». Таким образом, «Русский мир» видится авторами «Консенсуса» как некое над-государственное образование, сверх-государство, подобное если не (увы) СССР, то по крайней мере Европейскому Союзу. Главная роль для осуществления культурного единства здесь снова-таки отводится РПЦ.

Иными словами, третий принцип «Русского мира» — это обратная реинтеграция стран бывшего СССР в единое сверх-государство, причем место КПСС как проводника идеологического единства теперь предоставляется другой, уже неполитической организации.

4. Следующий принцип определяется как «Новая симфония», «максимально тесное взаимодействие Церкви и государства на благо общества». Безусловно, что под «Церковью» здесь, в этой «новой симфонии», подразумевается только одна церковная организация — РПЦ (выстраивание государством равных отношений с несколькими конфессиями, нередко конкурирующими или даже враждебно относящимися друг ко другу, едва ли возможно поставить в один ряд с идеалом Юстиниана и назвать тем же термином). При этом «все государства Русского мира должны быть открыты для такого взаимодействия и осуществлять его».

Таким образом, четвертый принцип «Русского мира» — это исключительное, привилегированное положение РПЦ в вопросах взаимоотношения государственной власти и религиозных организаций. Правительства стран СНГ обязаны выстраивать с РПЦ особые отношения, оказывая именно ей всяческое содействие и ориентируясь в сложных вопросах именно на ее голос, а не на позиции других конфессий, когда те не выражают с РПЦ своего согласия.

5. Пятый принцип гласит: «Патриотизм как часть общего самосознания Русского мира». Сначала в качестве антипримера, как образец патриотизма извращенного, приводится «локальный шовинизм», якобы широко имевший место в Украине в период президентства В. Ющенко, тогда как «настоящий патриот любой из стран СНГ должен ощущать себя не только гражданином своей страны, но и гражданином Русского мира, единой, созданной в прошлом Россией, цивилизации». Опять-таки, сложным является вопрос, согласятся ли жители Молдовы или Узбекистана, испытывающие по отношению к своим странам патриотические чувства, с тем тезисом, что сами они являются в действительности гражданами «Русского мира», а также что их национальные «цивилизации» созданы Россией и были в прошлом частью «цивилизации» русской.

«Важным элементом "Третьеримского консенсуса" мы считаем празднование величайших побед русского мира, таких как Крещение Руси, Куликовской битвы, освобождения Москвы от интервентов в 1612 г., Великой Победы 1945 года, дня воссоединения Украины с Россией, состоявшегося в 1654 году, дня памяти святых Новомучеников и Исповедников и дня памяти всех святых, в земле Российской просиявших и др.». Очевидно, что здесь по отношению к истории «стран Русского мира» и к истории их культур имеет место то же самое, что выше по отношению к истории Церкви — полное отрицание права на самостоятельный взгляд. В глазах авторов «Консенсуса» народы «Русского мира» имеют право только на один вид «патриотизма» — «локальный», предполагающий признание исторической России своей подлинной родиной. Соответственно, страны «Русского мира» вообще лишаются права сами трактовать свою историю: ее они должны рассматривать только сквозь призму истории России, ее главных «побед», заведомо идеологизированных и мифологизированных. Подлинный патриот в странах СНГ — тот, кто любит «Русский мир» и Россию, а свою страну — как былую часть России. Подобные же чувства, испытываемые к своей стране «обособленно», с точки зрения «Консенсуса» патриотизмом названы быть не могут. Более того, даже националисты в странах СНГ, если они отрицают свою принадлежность к «Русскому миру», не могут так себя именовать (а являются, очевидно, «локальными шовинистами»): «Национализм "бендеровского" (так в оригинале. – авт.) типа, с его презрением к общим ценностям и историческому наследию Русского мира, национализмом в сущности не является».

Говоря о победах «Русского мира», авторы отдельно отмечают: «В связи с нападками на День Победы, мы специально оговариваем, что попытки отрицать роль и значение Великой Победы 1945 года мы считаем деятельностью, направленной против русского мира». Здесь можно остановиться несколько подробнее. Сама попытка проанализировать те мифологемы, которые стоят за современным празднованием «Великой Победы», рассматривается многими в современной России как «отрицание роли и значения» и вызывает гневное осуждение. Однако должны ли другие страны следовать этому примеру? Кто, собственно, явился подлинным победителем? СССР = «Русский мир»? Во Второй Мировой войне на восточном фронте мы видим столкновение двух одинаково бесчеловечных режимов (причем одновременно по тайному сговору и развязавших эту войну — в качестве союзников). Режимов, уничтоживших миллионы мирных и невинных граждан своих стран. Вся разница заключается лишь в том, что один режим уничтожал невинных людей прежде всего по национальному признаку, а другой — по классовому. Масштабы же репрессий и их жестокость вполне сопоставимы. В результате войны один режим пал целиком, а другой просто несколько ослаб. Можно ли назвать народ второй страны, так и оставшийся в рабстве, победителем? Даже глядя на экономическое положение современной Германии и современной России (при всех природных богатствах последней), можно задать естественный вопрос: так какая же из этих двух стран оказалась подлинным победителем во Второй Мировой войне? И если ответ на него не так прост и однозначен, то почему неприсоединение к тому культу Победы, который был создан советской властью и до сих пор практикуется в России, объявляется тяжким нравственным преступлением?

Пятый принцип «Русского мира» — это отрицание самобытности истории «стран Русского мира» по отношению к истории России и отрицание их права самостоятельно давать оценки историческим событиям (даже своим собственным). Ориентиром здесь должна служить для них история России — причем в той интерпретации, которая ею сейчас предлагается.

6. Шестой принцип — «Примат цивилизации и недопустимость архаизации» — призван всего лишь убрать опасения, что ориентация на Россию, а не на Европу, будет означать для «стран Русского мира» кроме всего прочего и несомненное отставание в плане научно-технического прогресса.

7. Наконец, последний принцип: «Свобода против разнузданности». Примечательно, что во всем седьмом пункте, полностью посвященном свободе, ни разу не встречается слово «право». «Христианское понимание принципа свободы противоречит представлению о ней как о вседозволенности, являющейся, напротив, самой страшной формой рабства - духовного. Христианское понимание свободы может и должно стать важнейшим фактором цивилизационной привлекательности Русского мира и его важнейшей политической ценностью». Итак, подлинная свобода, предлагаемая «странам Русского мира» в качестве «важнейшей политической ценности», противополагается «духовному рабству». По риторике (соответствующим образом скорректированной) это напоминает СССР, одну из самых свободных стран 20-го века. Данное государство заявляло о себе как о наиболее свободном в мире, имеющем подлинное демократическое устройство (в отличие от стран Запада). Настоящей свободой для его граждан считалось добровольное следование указаниям Партии в деле построения нового мирового порядка. Ты свободен самостоятельно выбрать способ реализации себя в общем деле, но отклониться от него или, тем более, противопоставить себя ему права не имеешь.

Авторы «Консенсуса» заявляют: «В общественно-политическом аспекте приверженность ценности свободы подразумевает стремление обеспечить членам общества максимальную свободу самореализации». Но что если эта «самореализация» отдельных граждан «Русского мира» окажется противопоставленной ими его задачам? Что если отдельные граждане или целые организации, политические, религиозные, осуществляют действия, несогласные со всеми выше перечисленными «принципами Русского мира»? Считать ли их подлинно свободными и допустимыми? Ответ авторов «Консенсуса» и кроется в словах о том, что вседозволенность, будучи «самой страшной формой рабства – духовного», несовместима с «христианским пониманием принципа свободы». В преамбуле документа говорится: «Все политические силы государств Русского мира, вне зависимости от идеологической направленности и социальной базы, должны разделять этот консенсус - поскольку он логически однозначно и непротиворечиво выводится из базового этического консенсуса». Таким образом, следование изложенным в «Консенсусе» принципам объявляется обязанностью всех политических сил во всех странах СНГ, а уклонение от них определяется как преступление против самой нравственности.

В подобном свете и следует также трактовать последнее предложение документа: «Свобода является христианской ценностью». Учитывая контекст, следует признать следующее. Эту фразу «Консенсуса» нельзя понимать в том (казалось бы, очевидном) смысле, что свобода, будучи ценностью фундаментальной и общечеловеческой, является в силу того и ценностью для христиан. Скорее наоборот: авторы «Консенсуса» подразумевают, что только «христиане» (хотели бы сказать «православные» и добавить про себя «русские», но будет звучать слишком вопиюще) обладают монополией на правильную интерпретацию свободы. Не «свобода, взятая сама по себе, является ценностью и для христиан», а: «свобода — это ценность, правильная трактовка которой принадлежит по праву именно (русским православным) христианам». В преамбуле документа свобода относится к числу тех ценностей, которые «базируются на базовых (так в оригинале. – авт.) этических принципах Христианства» (для «стран Русского мира» оно отождествляется с РПЦ и только с РПЦ) и которые лишь во вторую очередь поддерживаются «другими традиционными религиями России».

Таким образом, седьмой принцип — это ограниченное понимание свободы: не в свете равных прав для всех людей, а как добровольного выбора человеком своего пути в реализации общих задач «Русского мира».

***

Теперь остается подвести некоторые частные итоги. Итоги, касающиеся, опять же, не таких стран «Русского мира» = СНГ как Узбекистан или Таджикистан, а Украины. Возникает совершенно естественный вопрос: а что будет означать претворение в жизнь «принципов Русского мира» в этой стране? Ответ очевиден: дальнейшую дезинтеграцию, раскол общества — только это и ничто иное. Не вызывает сомнений, что ни один из перечисленных утопических «принципов Русского мира» не поддерживается большинством населения Украины. Подавляющее большинство ее граждан не согласятся ни с неоимпериалистическими амбициями своей соседки, ни с тезисами об исключительном положении в обществе, особых правах при взаимоотношениях с властью в современной Украине и особом значении для украинской истории и государственности русской нации и нынешней РПЦ. Пропаганда подобных принципов, откровенно пророссийского и антиевропейского вектора, причем именно в такой агрессивной форме — «кто не с нами, тот против всех нас» («действия, направленные против интеграции этого пространства - это действия, направленные против всего Русского мира» и т. п.), способна вовсе не объединить украинское общество, а напротив — усугубить раскол в нем, породить и усилить новые маргинальные группы. Яростная проповедь этих «ценностей Русского мира» в украинском обществе может, безусловно, принести свои плоды, однако, вовсе не те благие и объединяющие, о которых высокопарно говорится в «Консенсусе».

Что касается жизни религиозной, то, с одной стороны, следование данным принципам однозначно уничтожает какую-либо, даже теоретическую возможность уврачевания раскола в украинском Православии — ведь ни один сторонник непризнанных украинских Церквей не согласится на объединение под подобными лозунгами. С другой стороны, оно может породить раскол (если не открытый, de jure, то во всяком случае фактический) в самой УПЦ-МП, разделив в ней агрессивно-пассионарных сторонников «Русского мира» и умеренных украинских патриотов — которым первые даже откажут, как видно, в самом праве именоваться таковыми. Кроме того, УПЦ-МП, открыто заявив о себе как о простом региональном филиале Русской Православной Церкви, — филиале, который является официальным проводником интересов РПЦ в Украине и добивается в силу этого (ввиду исключительной роли РПЦ во всех «странах Русского мира») для себя особого официального положения и отдельных прав в украинском государстве, вступит в открытый конфликт со многими неправославными конфессиями, которые едва ли согласятся с подобными претензиями.

Итак, «Русский мир» для Украины = консенсус (согласие) и единство? Или же... Ответ очевиден.

Теги: