Постановка проблемы

«Житейское море, видя воздымаемым бурею напастей, в тихую пристань Твою прибегнув, взываю: Изведи из могилы жизнь мою, Многомилостивый»1. Церковь – тихая пристань спасения, но и Её обуревают волны житейского моря. Национальные, политические интересы отдельных народов и даже индивидуальные амбиции отдельных «детей Адама» вносят разделение и смуту в жизнь богочеловеческого организма Нового Адама – Христа. У экклесиологии (учения о Церкви) множество граней, одна из них – это та грань, которая касается ее «земного устройства». Эта грань, с одной стороны, напрямую зависит от сложившихся исторических реалий, а с другой – требует не формального принятия этих реалий, а их богословского осмысления.

Вопросы о религиозном значении нации, государства, империи в разное время в самом христианстве решались по-разному2. Но окончательного «ороса» по этим вопросам Церковь не дала – и именно поэтому нет у нее и твердого решения по вопросам церковного администрирования. Тут нет «согласия отцов» даже на самом поверхностном уровне. «Нерешенность» административного вопроса напрямую связана с незавершенностью споров о религиозном значении национальности, политики, разных моделей государственного устройства. Нерешенность этого вопроса является нашим «автокефалистским позором»3. И, несмотря на то, что в свое время Константинополь заклеймил «ересью этнофилетизма»4 тенденции к устройству Поместных Церквей по национально-государственному принципу (когда границы Поместной Церкви совпадают с границами государства), ряд вопросов и претензий к «имперскому» варианту остается нерешенным. В данном нашем кратком очерке мы решаемся рассмотреть поставленную проблему не в глобальном (теоретическом) ракурсе, а на примере кризиса Церквей Московского Патриархата (в частности, в Украине).

Киев: соблазн этнофилетизма


Сами автокефалисты чаще всего «проговариваются» (по-Фрейду), что их задача не столько иметь одну общепризнанную Церковь в пределах государства Украины, сколько иметь «национальную Украинскую Церковь» (так очень часто выражается и непризнанный каноническими Церквами патриарх Киевский и Всея Руси-Украины Филарет Денисенко). Этот ярко выраженный националистический характер идеи украинской автокефалии смущает строгие православные умы. Да, нередко слышны обвинения и в сторону Москвы в этом же грехе. Но Москва не канонизирует национальных героев за заслуги перед нацией, а в среде мирян и даже клириков (!) УПЦ КП раздаются активные призывы к канонизации Шевченко5. Каким бы масштабным ни было преклонение перед национальным подвигом этих людей, их жизнь не дает ни малейшего основания говорить об их святости! Но кто станет гарантом, что УПЦ, оторвавшись от Москвы, не скатится в этот «ров погибельный», и не создаст такие «святцы», что волосы дыбом станут? Ведь не прославила же Москва в лике «святых» ни Пушкина, ни Тургенева, ни Лескова, ни даже Гоголя или Достоевского (глубоко религиозных писателей, отличавшихся к тому же еще и личным благочестием), а о гениальном Л. Толстом Русская Церковь нашла в себе силы даже засвидетельствовать, что его учение несовместимо с [ристианством и отлучить указанного персонажа от Церкви. Гениальность и святость, увы, не всегда в содружестве! У автокефалистов же (думаю, что не у всех, но вижу, что у очень многих) не религиозное становится мерилом и критерием для оценки национального, а наоборот – национальное становится а priori «священным», «святым», «правильным», даже если ни тем, ни другим, ни третьим не является. Ведь не все в культуре народа (это относится к любому народу – и к русскому в т.ч., поясню для ищущих повода объявить меня в неуважении к украинской культуре) не все поддается «воцерковлению и освящению». Иные грани культуры являются многолетним рецидивом язычества или привнесением человеческого и «слишком человеческого», не обóженого компонента. И попытка всему национальному сходу пририсовать нимб является грехом против Церкви (таким же грехом является и отрицание возможности освящения национальной культуры).

Но имеется ли какой-либо четкий экклесиологический аргумент «против» формирования Поместной Церкви в пределах государства? Если можно это назвать «богословским» аргументом, то звучит он обычно так: «Молодая Церковь в молодом национальном государстве будет втянута в политические игры последнего и окажется полностью под пятой светской власти». Предостережение разумное и нельзя сказать, что необоснованное. С другой стороны – разве пребывание в составе патриархата, управление которого размещено за пределами «Автономной Церкви», не втягивает последнюю в тонкую игру, которую ведут политики государства, на земле коего расположено управление патриархатом? Разве идеи «Русского», «Славянского» или «Европейского» (!) Союза являются богословскими идеями? Хоть так, хоть иначе – Церковь оказывается втянутой в политические игры. И это еще одна из наших настоящих проблем – дать защитные механизмы для участия в этих играх. [Четких критериев и тут нет, а голосом совести, увы, и промосковские, и проевропейские епископы руководствуются не часто – все чаще их интересуют «выгоды» из того, или иного проекта, причем, выгоды отнюдь не духовные, а вполне материальные, оцененные в твердой валюте – будь то российский рубль, будь то американский доллар или шенгенское евро]. И в таком случае снова возникает непростой вопрос: что более неуместно - вовлечение Церкви в политику своего государства или в крупную международную политическую игру? Кажется, что лучше «своя» политика. Но если мы учтем, что в современном мире «своя» политика каждого государства складывается из подковерных игр отдельных политиков, то и тут не все так просто…

Москва и Константинополь: соблазн имперского «папства»

Нам скажут, что империи уже давно нет, а Патриархат Москвы все равно «держит» Церкви, расположенные в других государствах. Да, все так, но разве Константинополь (столь любимый украинскими автокефалистами за то, что играет на их стороне против Москвы) поступает не так же? Разве он, после распада Империи в 1453 году не держал у себя в полном послушании ряд Церквей других «народов»? И разве после падения Османской Империи (или отделения от нее Сербии, Болгарии, континентальной Греции с островами, Кипра) Константинополь так уж и спешил всем раздать независимость? Разве и поныне Церкви Эстонии и Финляндии не являются «автономиями» под омофором «вселенского» патриарха из крохотной Фанары? Разве от его вселенскости не остался только громкий титул? – Он даже ограничен в своих правах решениями Синода (члены которого до сих пор – по частям – разбирают между собою печать Синода, чтобы «первый» без согласия всех ничего не подписал и не запечатал в промежутках между заседаниями Синода). Да и сам громкий титул «вселенский» разве не говорит о вполне четко и ясно выраженных имперских амбициях? Как оценить заявление, будто «28-е правило Халкидона …дало Константинополю особые полномочия, вплоть до распространения своей юрисдикции на неведомые пока территории»6? Это – не имперские замашки? А к какой экклесиологии отнести заявление того же Первоиерарха, что «Конст-ский патриархат наднационален и надрегионален»7? Т.е. Церковь Константинополя – это уже не первая из числа Поместных Церквей, а нечто, стоящее не в ряду и над Церквами?

С другой стороны – так ли уж плохо входить в мощную конфедерацию митрополий, именуемую патриархатом? Не позволит ли это противостоять общим для всех христиан угрозам? Римская Церковь является положительным примером крупнейшей конфедерации «Поместных Церквей», сообща решающих общие проблемы. К тому же чем крупнее структура, тем «мягче» в ней проявляется принцип власти «первого» (и снова современный Рим тому яркий пример). Быть может вместо горстки «независимых» церковных «княжеств» лучше создать крупную церковную империю – аналог Рима? Если уж даже митрополит Александр (Драбинко) отмечает, что в современном мире процессы глобализма поглощают мелкие национальные государства8, то не следует ли этот вопрос поглощения рассмотреть и с ракурса церковной жизни? Сегодня ЕС – это современная модель империи, которая, постоянно «развивает аппетит», и не сегодня, так завтра вполне на повестку дня может встать вопрос об увеличении власти ЕС над государственными административными и законодательными структурами входящих в ЕС государств. То же касается Евразийского Союза, который продвигает Россия (при этом за рамками данной статьи остается вопрос о качественных отличиях этих двух современных форм империи: в какой больше перспектив для развития, гуманности, для духовно-нравственного возрождения – все это должно быть изучено в отдельных тематических исследованиях узких специалистов).

Но и предложение «церковной глобализации» может встретить ряд возражений:

1. Если мы решаемся строить «Церковь-Империю» с подчеркнуто надтерриториальным и наднациональным принципом, то это должна быть одна «Всеправославная Империя», по примеру той же Церкви Рима, а не два или три крупных патриархата, друг у друга отбивающих сферу влияния. Будет ли это «новое папство», или будет это «конфедерация равноправных Церквей» с выборным служением «председателя совета Церквей» (по аналогии с тем же ЕС) – это уже вопрос вторичный. Но ситуация в ЕС и для нас должна быть предостережением: Церкви-участницы этого «Всецерковного Синода» могут «продавливать» свои идеи, используя свои финансовые ресурсы или просто «давя массой», а другие участницы будут играть роль бедного родственника, постоянно нуждающегося в милостях и подачках.

2. На протяжении истории, начиная с поздневизантийского периода (когда Константинополь окончательно укрепился в своем самоощущении «вселенской» кафедры) патриаршие центры так, или иначе проводили культурную ассимиляцию интегрируемых в империю «варваров». «Славянская миссия» была счастливым исключением, но и она не была официальной «политикой» Константинополя относительно «просвещаемых народов». Были два центра притяжения – Рим (латинизация) и Константинополь (эллинизация). И Москва со своей «русификацией» просто приняла эстафету от своей Alma Mater – Константинополя9! Сейчас необходимо обговорить все механизмы защиты «этнических» групп в составе патриархата (об этом – как увидим в следующем разделе, – а не об автокефалии и говорит 34-й канон святых апостолов). Примеры глобального поглощения патриархатом украинских и грузинских «особенностей» (вплоть да различных литургических традиций) должны предостеречь нас сегодня от подобных ошибок.

О чем говорит 34-е «правило святых апостолов»?

Знаменитое апостольское правило № 34 используется обеими сторонами в споре об автокефалии, а между тем оно не дает никакого основания ни для «автокефалии», ни против нее. Оно вообще не решает этого вопроса никак. Давайте внимательно рассмотрим это правило:

«Епископам всякого народа (греч. «экасту этнус»/ лат «singularium gentium») подобает знать первого у них и признавать его, как главу, и ничего, превышающего их власть, не творить без рассуждения: творить же каждому только то, что касается до его епархии и до мест, к ней принадлежавших. Но и первый ничего да не творит без рассуждения всех. Ибо так будет единомыслие, и прославится Бог о Господе во Святом Духе, Отец, Сын и Святой Дух».

Для правильного понимания этого текста нам просто необходимо обратить внимание на два факта:

1. Время появления так называемых «апостольских» канонов. В годы между Первым и Вторым Вселенскими Соборами (325-381) Церковь в Византии переживала серьезный административно-территориальный кризис: в годы арианской смуты епископские кафедры православными занимались стихийно, так как «канонично» (с соблюдением территориальных границ) могли быть поставлены только епископы покровительствуемого империей (до 380 г.) арианства. По окончании этой смуты административные споры разделили самих православных: на Втором Вселенском Соборе в 381 г. епископы спорили не столько о вере (разные ветки ариан и духоборцы были осуждены практически без споров и довольно быстро большинством собравшихся епископов), сколько о легитимном устройстве церковной структуры. 2-й канон данного собора вводит новое деление церковных администраций в соответствии с государственными «диоцезами» и «провинциями» (иначе называемыми «епархиями»)10. Три их четырех канонов этого Собора11 относятся к административным вопросам. Но вот парадокс! Ни словом Собор не обмолвился о каких-либо «апостольских канонах». Епископ Никодим Милаш считает, что впервые четко и ясно «апостольские правила» если не цитируются, то, по крайней мере, воспроизводятся в правилах Антиохийского Собора (341 год). Все попытки еп. Никодима увидеть глухие ссылки на «АП» в канонах Первого Вселенского Собора неубедительны. С другой стороны, в V в. на апостольские правила уже прямо ссылается Феодорит Кирский. Однако прямое цитирование их на Вселенском Соборе встречаем только во 2-м каноне Трулльского Собора (691 год)! Из сказанного следует, что эти «правила», во-первых, были письменным фиксированием апостольского предания Сирийской Церкви, не имевшими всецерковного хождения (на них не ссылаются древние отцы Церкви и Вселенские Соборы), а во-вторых, письменная кодификация (а следовательно, и редактура) может быть прослежена не дальше середины IV в. Т.е. эти правила отражают действительность церковную в рамках византийской империи, и применяют апостольское предание к этим условиям.

Но даже если мы предположим, что эти правила действительно восходят к апостольской древности, это не меняет сути, потому что и в апостольское время основная территория проповеди апостолов – это греко-римская Империя, «ойкумена», заселенная разными народами (этносами).

2. Понятие «народы» («этносы») в имперском словаре не соответствует значению «национальное государство». Империя была единым территориальным пространством («ойкуменой»), заселенной разными «народами» («этносами»). И данное правило регулирует не администрирование государственной Церкви, а взаимоотношения епископов одного этноса (определяемого, прежде всего, по языку). Границы Церкви (как административной структуры) совпадали с границами империи, но внутри Церкви имели определенную «самобытность» разные этнические группы, и епископы вот этих самых групп и должны были «знать первого в своей среде» и находиться друг с другом – через первого – в постоянном совещательном контакте.

Имеет ли этот канон отношение к вопросу об автокефалии (т.е. административного устройства независимой Церкви)? – Нет!

Оправдывает ли этот канон устройство Поместной Церкви по национальному принципу? – Нет! Канон говорит не о Поместной Церкви, а о группах «этнических» епископов, входящих в одну – имперскую – Церковь.

Может быть, это правило предписывает создавать Церкви в соответствии с границами государства? – Тоже нет! Потому что «государством» во время составления этого правила была Римская (Византийская) Империя, границы которой никак не совпадали с границами расселения различных этносов, проживающих внутри империи.

Может быть этот канон осуждает (как пытаются доказать другие канонисты) устройство Поместной Церкви по национальному признаку? – Тоже нет!

Тогда, быть может, он запрещает создавать Поместные Церкви по территориально-государственному признаку? – И снова нет!

Этот канон просто не о том! Он не решает ни одной из поставленных в наше время проблем – не запрещает, не предписывает, – поскольку относится к совершенно иным условиям существования Церкви. Правило даже не имеет отношения к принципу «широкой автономии», даруемой Патриархатом подчиненным ему митрополиям, расположенным в других государствах (как Патриархат Москвы дал автономию Киеву, Минску, Токио и др.). Потому что в правиле речь идет не о епархиях патриархата за пределами государства, а об этнических епископатах в пределах одной империи.

Как выглядела Церковь в согласии с этим каноном? – Единая Церковь (в рамках державы имеющая предстоятеля в столице империи), при взгляде сверху вниз видится как конфедерация этнических митрополий: «епископат эллинов», «епископат мидийцев», «епископат галлов», «епископат фракийцев», «епископа сирийцев» и т.д. А в современных реалиях, к примеру, в пределах Украины – «епископат гуцулов», «епископат запорожских казаков», «епископат украинцев» (в смысле, среднеукраинский), «епископат русских», «епископат русинов», «епископат венгров», проживающих в Закарпатье, и т.д. Или в рамках России «епископат русских», «епископат мордвы», «епископат удмуртов», «епископат казахов», «епископат осетин» и т.д. В рамках Византийской Империи даже диалект создавал право на статус «этноса». Так мидийцы и фракийцы ко времени Константина говорили на одном греческом языке, но греческий диалект мидийцев отличался от диалекта фракийских греков, и они обозначались как самостоятельные группы «миды», «фраки» и т.д. И если уж на то пошло, этот канон мог бы решить проблему сосуществования в рамках одного государства и одной Поместной Церкви разных этнических групп, имеющих не просто своего епископа, но – свой епископат, входящих – на условиях обязательной конфедерации – в состав Синода Поместной Церкви. Это позволило бы подчеркнуть культурную самобытность каждой этнической группы, проживающей в составе одного государства (будь то Украина, будь то Россия) и предотвратило бы зарождение сепаратных движений. Хотя этот принцип, видимо, неосуществим – в том масштабе, какой предоставляет ему правило апостолов – в рамках современной действительности. Ведь этнос по определению изначально связан со своей землей (а не только языком). Да, империя была «ойкуменой» для всех этнических групп с их землями. Но последние – и в рамках империи – проживали исключительно на своих исконных землях. Они были гражданами Римской Империи, и одновременно – представителями, скажем, сирийского или болгарского «народа». И когда отдельный представитель энного этноса переселялся на землю соседа, он, выражаясь современным языком, ассимилировался и становится частью того этноса, жить к которому он переселился. Современный же калейдоскоп национальностей не позволяет говорить о «территории конкретного народа», и только на Закарпатье проживает столько разных этнических групп (и каждая имеет свой общинный уклад), что придется в одном городе открывать параллельно пять или шесть епархий (что так же противоречит принципу экклесиального устройства).

Выводы

Современная православная экклесиология переживает кризис. Этот кризис не решается путем цитирования древних канонов, даже если бы это были действительно апостольские – и по букве, а не только по духу – каноны. Спорить же об «апостольских принципах», положенных в основание формулировки того, или иного канона, можно долго и бесперспективно. Логически доказать, что апостолы, скажем, поддержали бы (живи они в наше время) «этно-территориальное» устройство Церкви, а не имперское мы не можем. Не можем подтвердить и того, что их симпатии были исключительно на стороне имперского принципа администрирования. И в сложившейся ситуации есть «своя правда» и у Москвы, и у Киева, и у Константинополя, и у Львова, и даже у Рима! Современные Соборы, к сожалению, ориентированные на демократический принцип «большинства», так же не могут дать решение вопроса, так как вопрос нужно исследовать не под давлением «мнений» большинства, а скрупулезно и всесторонне. Скажу больше! Нужно уметь слышать голос Духа Святаго! И только в таком случае – при условии всегдашней готовности отказаться от «своей правды», если она кажется противоречащей велению Святаго Духа – садиться за соборный стол диалога. В противном случае снова останется группа недовольных, которая, скажем, не добрала 2 или 3 % для того, чтобы стать «большинством», а потому с легкой руки «демократического большинства» помещенная в разряд «меньшинства». В целом сегодня должен быть создан специальный Институт, изучающий проблемы автокефалии, в который должны войти представители всех Поместных Церквей и «самопровозглашенных автокефалий».


---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

1 Ирмос 6-й песни 6-го гласа.

2 К примеру, национальному вопросу посвящена моя статья «О национализме христианском и языческо-иудейском» [https://2010.orthodoxy.org.ua/content/o-natsionalizme-khristianskom-i-yazychesko-iudeiskom-28674].

3 О чем я так же говорил в статье «Три евангельских искушения Христа в жизни Церкви» [http://www.religion.in.ua/main/daycomment/24190-tri-evangelskix-iskusheniya-xrista-v-zhizni-cerkvi.html]

4 Официальное осуждение этой ереси произошло в январе 1872 года под председательством Константинопольского патриарха Анфима VI, осудившего «национальные» требования болгар, заключавшиеся в создании болгарского епископата и Поместной Церкви Болгарии. Собор предала этнофлетизм анафеме. См. прекрасное описание этого события в труде автора, открыто симпатизирующего национальным Церквам: Лотоцький О. «Автокефлія». – К. (изд. УПЦ КП) 1999. – Т. II. – С. 137-139. Автор этих строк считает двухтомник Лотоцкого одной из самых интересных книг, прочитанной им на украинском языке. «Болгарская» ситуация в 1870-х и «украинская» ситуация в 1990-х во многом схожи!

5 К примеру, к этому призывает протоиерей Сергий Ткачук из Киева (см. его призыв тут: https://stkachuk.livejournal.com/158490.html, о нем самом – на титуле его Живого Журнала: https://stkachuk.liejournal.com/profile). На

Тему политических инициатив к канонизации в Украине см. https://ua.pravmir.ru/prot-nikolaj-donenko-xoroshij-chelovek-eto-eshhe-ne-povod-dlya-kanonizacii/

6 Варфоломей Архондонис, Вселенский Патриарх. Приобщение к Таинству. – М. «Эксмо», 2008. – С. 77.

7 Там же, с. 81.

8 https://www.religion.in.ua/zmi/ukrainian_zmi/26028-xristianstvo-i-imperiya-upc-pri-yanukoviche-i-posle.html

9 В уже цитированном труде Лотоцкого в разделе о Болгарской Церкви даны многочисленные примеры ущемления славянского языка перед греческим не только в рамках богослужения, но даже в пределах церковной школы.

10 Лучше всего корпус канонов II ВС рассмотрен в труде архиепископа Петра (Льюилье) «Правила первых четырех Вселенских Соборов» (МДА-«Сретенский монастырь», 2005), а изложение и комментирование этих правил в знаменитом корпусе епископа Никодима Милаша следует признать неудовлетворительным и весьма поверхностным, а так же еще и научно устаревшим.

11 О том, что каноны 5-й и 6-й относятся к Собору 382 года (а не Второму Вселенскому), а канон 7-й является вообще «запиской» Нестория, архиепископа Константинополя, впоследствии осужденного как еретика – см. Льюилье. Ук.соч., сс. 169-187, 210-230.

Об авторе

Архимандрит Феогност (Пушков) -- кандидат богословия, клирик Луганской епархии УПЦ (в единстве с Московским Патриархатом).

Фото Foma.ru

Теги: