У вересні 2009 року світова християнська спільнота святкувала 100 років від народження кардинала Йоханнеса Віллебрандса. У його рідній Голландії було проведено представницькуміжнародну конференцію, відбулись інші заходи, присвячені знаменній даті. Така увага до особистості кардинала Віллебрандса пов'язана, безумовно, з тим фактом, що це був визначний діяч екуменічного руху, який фактично став його уособленням.
Але спочатку декілька фактів його біографії. Йоханнес Віллебрандс народився 4 вересня 1909 року в голландському містечку Бовенкарспель. Закінчив семінарію в містечку Вармонд поблизу Лейдена і був висвячений на священика в 1934 році. Своє докторське дослідження, присвячене кардиналу Джону Ньюману, здійснив у Римі, в папському університеті Ангелікум. Після завершення докторських штудій повернувся до Голландії, де викладав у рідній семінарії, а згодом став її ректором. В 1964 році був рукопокладений у єпископа з титулом Мауріанський.
Хіротонія була здійснена папою Павлом VI в базилиці св. Петра.
У 1975 році був призначений архієпископом Утрехта та примасом Католицької Церкви в Голландії. На цій посаді найважливішим його завданням було подолати розділення між ліберальною та консервативною течіями в його єпархії. У цій місії його спіткала невдача, внаслідок чого він змушений був піти у відставку в 1983 році.
В 1969 році Віллебрандса було введено до складу колегії кардиналів і він брав участь у конклавах в серпні та жовтні 1978 року, на яких було обрано відповідно пап Івана Павла І та Івана Павлао ІІ. На обох конклавах він мав високі шанси бути обраним папою. Кардинал Віллебрандс помер у 2006 році у віці 96 років і був на той час найстарішим членом колегії кардиналів.
Але не власне ієрархічна кар'єра принесла Віллебрандсу славу — він став відомий насамперед як екуменічний діяч. Як такий проявив себе дуже рано — одразу після завершення своїх штудій у Римі та повернення додому. У Голландії він став президентом Асоціації св. Вілліброрда, яка займалась промоцією екуменізму в цій країні. У 1951 році організував Католицьку конференцію з екуменічних питань, яка, зокрема, здійснювала контакти із новоутвореною на той час Всесвітньою Радою Церков. У 1960 році папа Іван XXIII призначив його секретарем новоствореного Секретаріату з промоції християнської єдності, очолюваного кардиналом Августином Беа. В 1969 році, після смерті Беа, Віллебрандс очолив Секретаріат, який пізніше було перетворено на Папську раду. Він був головою цієї інституції аж до 1989 року, коли його наступником було призначено австралійського кардинала Едварда Кассіді. Але й після цього Віллебрандс залишався почесним головою Ради.
Ім'я кардинала Віллебрандса
нерозривно пов'язане з ІІ Ватиканським собором та лібералізацією позицій Католицької Церкви,
зокрема у ставленні до східних Церков. Саме через його наполегливість представники Руської Православної Церкви як спостерігачі були присутні на засіданнях цього собору. Завдяки цьому йому вдалося домогтися звільнення кардинала Йосипа Сліпого з радянського ув'язнення та привезти його до Риму. Значною мірою завдяки його зусиллям в 1964 році відбулась зустріч папи Павла VI та Константинопольського патріарха Афінагора, а вже в наступному 1965 році було проголошене взаємне зняття анафем. Саме Віллебрандс зачитував тоді відповідну декларацію з католицького боку. Значно відкритішими стали тоді стосунки Католицької Церкви також з Англіканською спільнотою, Всесвітньою Радою Церков, юдаїзмом тощо.
Шістдесяті роки минулого століття
стали “золотою епохою” екуменізму.
Очевидно, цьому сприяло багато зовнішніх факторів — головним чином, процеси лібералізації, які тривали і в західному суспільстві, і в радянському блоці. Але ці процеси залишались би лише потенціалом для Церкви, якби не діячі на кшталт Віллебрандса, який, з одного боку, відповідав духові свого часу, а з другого – активно впроваджував потенціал і зрушення свого часу в житті Церкви. Саме Віллебрандс став уособленням відкритості Католицької Церкви до всього християнського світу, одним з ідеологів ІІ Ватиканського собору, який втілював ідеологію відкритості, проголошену собором, протягом усієї своєї кар'єри.
Але цей період тривав відносно недовго. Коли в 1983 році Віллебрандс був змушений залишити Утрехтську кафедру, після того як зазнали фіаско спроби досягти єдності серед голландських католиків, його місце посів радикально консервативний архієпископ Адріанус Сімоніс. У Римі свободу дій очолюваного Віллебрандсом Секретаріату почала суттєво обмежувати Конгрегація доктрини віровчення під головуванням новообраного очільника Йозефа Ратцингера — теперішнього папи Бенедикта XVI. Власне перетворення Секретаріату з промоції християнської єдності на відповідну папську раду в 1988 році деякі спостерігачі пов'язують з пониженням його статусу та підсиленням впливу на нього з боку Конгрегації кардинала Ратцингера. Настала нова епоха — більш консервативна, прагматична, в чомусь більш реалістична та зріла, але з іншого боку й недостатньо динамічна, щоб вийти за межі «статус кво» у розв'язанні застарілих проблем, пов'язаних із християнськими розділеннями.
Шістдесяті роки інколи називають епохою “рожевого екуменізму”, коли здавалося, ще декілька нескладних кроків, і можна буде подолати розділення між християнами. Кардинал Віллебрандс інколи здається таким
ентузіастом християнської єдності в рожевих окулярах.
І хоча сподівання того покоління екуменічних діячів виявилися марними, проте сила імпульсу, який вони надали християнським Церквам, відчувається і дотепер, а особистість кардинала Віллебрандса і сьогодні не втрачає своєї актуальності.
архімандрит Кирил (Говорун)
В эту десятую годовщину фонда "Pro Oriente" вы попросили меня коснуться вопроса о будущем экуменизма, — не в качестве пророка, но в попытке распознать те пути, по которым мы сможем продвигаться далее, служа исполнению Божественного замысла.
Чтобы делать это, мы должны быть проницательны, понимая, что хотя обновление всего и воссоединение всех под одной Главой, Христом (ср. Еф. 1: 10) — это воля Божия, однако, эта цель осуществляется среди грешных людей, которые могут отвергнуть, и часто действительно отвергают зов Христа, и которые постоянно отвергают опять-таки по крайней мере часть того, что Дух Христов требует от них. Сам Иисус предупреждал, что Он Сам будет причиной разногласия и разделения (ср. Мф. 10: 34-39, Лк. 2: 35; 12: 51-52; 21: 16). Он пришел к своим и свои не приняли Его (Ин. 1: 11); Он умер на кресте и предупредил Своих последователей, чтобы они не ждали лучшей участи, и через несколько лет после Самого Иисуса Стефан был по всей видимости первым, кто испытал это. Даже среди тех, кто заявлял о себе как о последователях Иисуса, очень скоро появились разделения. Не по причине ли серьезных различий, если не разделений, собрался первый совет в Иерусалиме около 48 г. или 49 г. по Р. Х.? Прошло всего лишь лет двадцать пять после смерти Христа, а Послания к Коринфянам и к Галатам свидетельствуют о неурядицах, существовавших в области апостольской деятельности Павла. Мы знаем, что несколько лет спустя то же самое было в Колоссах. И затем снова, послания Иоанна, пастырские послания, послание Иуды и второе послание Петра — все они показывают существование разделений среди тех, кто заявлял о себе как о последователях Христа. Постоянно со времен Павла значительная часть энергии проповедников Евангелия была направлена на защиту себя от лже-братьев, сеявших разделение и сводивших усилия проповедников на нет (ср. Гал. 2: 4; 2 Кор. 11: 13-26; 1 Ин. 4: 1; 2 Петр. 2: 1). Мы поражаемся тому строгому тону, который Писание использует по отношению к разделениям, угрожавшим ранним христианским общинам, и еще более поражаемся силе, с которой мужи апостольские — св. Поликарп, св. Игнатий Антиохийский — осуждали те разделения, что видели между церквами. Они были в смятении, наблюдая, как происходит нечто, настолько противоположное воле Господа: "да будут все едино", а также проповеди Евангелия: "да уверует мир" [(Ин. 17: 21)].
Вряд ли нам нужно упоминать многочисленные и разнообразные разделения, возникшие от гностицизма, милленаризма, монтанизма и донатизма. Около 375 г. Епифаний, епископ Саламинский, в своей знаменитой работе составил список и рекомендуемые ответы шести ересям, которые уже — менее чем за 350 лет — разделили христиан. Те, о которых он говорил, могли исчезнуть, но готовились появиться другие, и за великими Соборами — Эфесским (431 г.) и Халкидонским (451 г.) — последовали разделения, длящиеся до наших дней.
История предостерегает нас от поверхностного оптимизма, который рассчитывал бы увидеть восстановленное единство среди всех христиан в течение ближайших нескольких лет. Такая позиция могла бы привести к упрямому разочарованию перед лицом реальности. Ибо мы знаем, что до тех пор,
пока грех остается в нас, так или иначе будет разделение.
Но и с разделениями, так же, как и с грехом, Церковь должна неустанно бороться — так, чтобы воля Господня могла быть исполнена.
Однако несомненно, что если разделение — это всегда плод греха, греха тех, кто отделяет одних от других, тех, которые все несут, пусть и в разной степени, ответственность, то ситуация достаточно отличается для тех, кто наследует эти разделения — они не ответственны за сделанное в предыдущих поколениях (Unitatis Redintegratio, n. 3). Они вынуждены нести последствия того греха, которого не совершали. Как христиане, они знают о ненормальном состоянии их ситуации, и они желают это исправить. Это послужило причиной экуменического движения, являющегося плодом живой веры в Божественный замысел, веры, находящейся в послушании воле Христа, Который желал, чтобы единство Его учеников послужило свидетельством перед глазами мира, ибо Отец послал Сына в мир, чтобы мир мог быть спасен, обновлен и объединен через Него и в Нем.
Вдохновленное верой, экуменическое движение оживляется любовью сыновей Одного Отца,
желающих вновь обрести друг друга и примириться друг с другом. Оно укрепляется надеждой, знающей, что воскресший Господь — Властитель человеческой истории; надеждой, которая не питает никаких иллюзий относительно людей, но которая твердо доверяет Богу. Благодаря этой вере и этой надежде мы знаем: возможно исцелять раны, унаследованные разделения прошлого, пусть даже если боимся, что разделения останутся или появятся новые до дня окончательного торжества Господа во славе.
Экуменическое движение уже произвело очень большое изменение в ментальности христиан, христианских Церквей. Становится все более и более естественным, обычным думать о других христианских братьях при принятии (на уровне как отдельных христиан, так и общин, Церквей) тех решений, которые могут их затронуть. Мы более не можем думать, решать или действовать, не думая о тех других, даже когда мы считаем, что пока еще не можем, в определенных областях, думать, решать и действовать вместе с ними. Но во всё больших и больших областях мы можем — собираться вместе, составлять общие программы действий, координировать действия, уже предпринимаемые, действовать вместе. Это является действительностью на уровне Церквей, это тем более является действительностью на уровне христиан, посвятивших себя служению своим братьям и деятельности по установлению более справедливого и братского мира, усилиям, которые являются одним из самых существенных аспектов в борьбе Церкви против греха и разделения.
Мы уже несколько раз сказали о вере, надежде и любви, о справедливости и братстве. И действительно, невозможно говорить об экуменическом движении, его развитии и его будущем, не говоря
об обращении сердца и об обновлении в Церкви — двух основных условиях,
которые Второй Ватиканский Собор установил для экуменического обязательства и прогресса. Разве для Католической Церкви всё движение по обновлению богословия Церкви, начавшееся в этом веке и приведшее ко Второму Ватиканскому Собору, не является, в самом деле, тем, что позволило этому Собору выразить торжественную приверженность Церкви экуменическому движению? Разве не догматическая конституция о Церкви, Lumen Gentium, сделала возможным Декрет об Экуменизме, Unitatis Redintegratio?
Здесь мы в самом сердце нашей темы. Будущее экуменизма — это будущее данного обновления. Экуменизм будет развиваться в той мере, в какой будет углубляться обновление богословской мысли о Церкви, в какой оно будет более подлинно окрашивать ментальность пастырей и верных, в какой вдохновит постепенное обновление всей жизни Церкви.
Еще до Собора о. Хамер (как он тогда именовался) написал книгу, название которой выражало программу: "Церковь — это общение".
Когда в Риме в октябре 1969 г. собрался Синод Епископов, кардинал Сепер заявил, что идея общения как характеристики Церкви может занимать положение синтеза итогов [Второго] Ватиканского Собора в области экклезиологии (3). И я также лично убежден, что это — главная интуиция для будущего развития экуменизма, хотя я также считаю: богатство этой реальности означает, что все ее аспекты редко когда осознаются и развиваются сбалансированным образом, а это — большая потеря не только для богословия, но и для конкретной жизни Церкви.
Я предложил бы приостановиться здесь. За последние пятьдесят лет на эту тему было опубликовано много работ, и недавно Пьер Чезаре Бори из Института религиозных наук в Болонье попытался сделать полный их анализ в свете идеи "общения" в новейшей экклезиологии и в Новом Завете (4). Я не имею намерения забираться в этот лабиринт, мне достаточно просто упомянуть данную книгу, где каждый может найти достаточно полный анализ работ христианских богословов по данному вопросу за последние десятилетия. Я бы хотел достичь синтеза различных аспектов "общения" и показать некоторые следствия, которые этот подход к тайне Церкви мог бы иметь для экуменического движения в будущем.
Что означает слово "общение" (5)? Кажется, можно объяснить значение слова koinonia как участие в одной реальности, которая является общей. Эта общая причастность устанавливает отношения между причастниками; поскольку они вместе участвуют в полезном, они формируют группу; они формируют общину между собой. Качество общения, и, таким образом, взаимоотношений причастников, и, как следствие, их общины
будет определяться в зависимости от природы той реальности, в которой они участвуют,
и от того способа, которым они к ней причастны.
Если мы перейдем теперь от этих общих положений к христианскому общению, то увидим: св. Павел говорит нам, что Бог призвал нас "в общение с Сыном Его Иисусом Христом, Господом нашим" (1 Кор. 1: 9); и св. Иоанн говорит, что "наше общение с Отцом и с Сыном Его Иисусом Христом" (1 Ин. 1: 3); Второе послание Петра говорит нам, что христиане приводятся в "общение с божественной природой" (2 Петр. 1: 4).
Таким образом, христиане участвуют в реальности Самого Бога; это общение устанавливает таинственное отношение между христианином и Богом. Христианин становится сыном в Сыне. Это и имеет в виду св. Павел, когда говорит, что христианин живет "во Христе Иисусе" (см. Фил. 3: 10-14). Это — духовное отношение и поэтому очень реальное, потому что Дух Святой — это решающая эсхатологическая реальность.
Здесь мы должны вспомнить всё то приготовление, которое Библия дает теме "общения", и кратко очертить подобные темы "наследия" и "завета", так тесно связанные с первой. Израиль — это наследие Яхве (ср. Исх. 34: 9); он — Его частная собственность. Эти утверждения призваны показать ту близость отношений, которая существует между Богом и Его избранным народом. Здесь мы видим тесную связь с темой завета: ты будешь Моим народом и Я буду твоим Богом (ср. Иер. 24: 7). Но этому Своему собственному народу Бог пообещал дать в наследство землю, на которой тот может жить. Здесь снова тема наследия является связанной с заветом (ср. Быт. 15). Понятие наследства, как и завета, стало постепенно углубляться и делаться более духовным. Для Левитов, чей род не имел своей собственной земли, наследием был Яхве (Втор. 10: 9), но это было также характеристикой для всего народа: Яхве — его унаследованная часть (ср. Иер. 10: 16, Пс. 16[15]: 5). Обладать землей — это становится традиционным выражением исполненного счастья (Пс. 37[36]: 11). В третьей Заповеди блаженства (Мф. 5: 4[5]) земля тождественна Царству. В новозаветных книгах, в "Завете Новом", наследие становится полнотой божественных даров, Царством (Мф. 25: 34), вечной жизнью (Мф. 19: 29). Члены нового народа Божия — наследники Бога и со-наследники со Христом (Рим. 8: 17). Отец дает все, что Он имеет, Своему Сыну, воскресшему из мертвых, а через Него — верным. Наследие — это участие в жизни воскресшего Христа (ср. 1 Кор. 15: 49-50). Даже сейчас мы живем обетованным Духом, Который был дан нам, и надеемся от Него достигнуть полноты обладания (ср. Еф. 1: 14).
Дабы объяснить то, что Писание подразумевает под наследием нового народа Божьего, мы были вынуждены использовать слова, подобные использованным нами для объяснения общения. Не является ли это иным указанием на то, что
тема общения является завершением и в некоторой степени синтезом
тех вещей, которые постепенно и всегда всё яснее выражались через темы наследия и завета? В Завете Новом обещанное наследие является уже данным: это общение с Отцом через Сына в Духе.
Давайте вернемся сейчас к нашему анализу идеи общения, вводящего христианина в новые отношения с Богом и в то же время устанавливающего новые, таинственные, духовные отношения между самими верными; ведь
насколько реально и таинственно они стали сыновьями в Сыне, настолько же они становятся братьями
друг друга.
Это — общение святых, общение, установленное между всеми теми, кто сделался святым благодаря своему союзу с Отцом через Сына в Духе; это — эсхатологическая реальность, которая уже присутствует и действует во всей человеческой истории, направленной к полноте такого общения. Одно из видений Апокалипсиса показывает нам мучеников, вопрошающих Бога, как долго Он будет откладывать Свой суд, и Он говорит им быть терпеливыми, пока не исполнится число избранных (Апок. 6: 9-11). У св. Павла мы видим: все должно быть обновлено и снова собрано воедино во Христе, и только лишь тогда, когда Христос достигнет полноты Своего "роста", Он предаст все Своему Отцу (ср. 1 Кор. 15: 24). Время между воскресением Христа и Его пришествием во славе дано для того, чтобы люди в сменяющихся поколениях могли войти через Христа в общение с Отцом. В конце же, как говорит св. Августин, будет только Христос, только один Сын, любящий Отца, на все века (6).
Это будет Церковь в своей полноте; следовательно, это будет в полной мере и окончательно "de unitate Patris et Filii et Spiritus Sancti plebs adunata" [народ, объединённый из единства Отца и Сына и Святого Духа] (св. Киприан, цитируемый в Lumen Gentium, n. 4). Церковь тогда будет тождественна Царству Божию.
Во время между воскресением Христа и Его новым пришествием это общение, которое невидимо по своей природе, должно, однако, быть общиной. Это общение должно выражать себя в общине и через общину. Но община — это также тот контекст, в котором и посредством которого общение может развиваться. Здесь мы на другом уровне общения. Потому что
Бог сообщает Себя людям именно в соответствии с икономией воплощения, входя в общение с ними через посредничество человеческих реальностей.
Первое из данных посредничеств, после человечества Самого Христа — это апостольское свидетельство в общине верующих (ср. 1 Ин. 1: 1-3). Она будет также, в последующих христианских поколениях, общиной Христовых верных людей, которые через это единство, коим обязаны общению с Отцом через Сына в Духе, будут нести свидетельство перед миром, что Отец воистину послал Сына (Ин. 17: 21) дабы собрать воедино всех рассеянных повсюду чад Божиих (Ин. 11: 52).
Каковы характерные черты этого общения на уровне христианской общины? Св. Лука отвечает на данный вопрос, когда в Деяниях Апостолов, после рассказа о сошествии Святого Духа в день Пятидесятницы, захотел представить нам картину христианской общины, совершенно верной учению Христа и покорной вдохновению Святого Духа, общины, живущей Духом: "Они пребывали верными учению апостолов, братству, преломлению хлеба и молитвам" (7) (Деян. 2: 42). Те, что были обновлены даром Духа, образовали общину, объединенную принятием учения апостолов, общим исповеданием одной и той же апостольской веры. Они образовали общину, объединенную братской любовью, где верующие имели одно сердце и одну душу и владели всем сообща (ср. Деян. 4: 32). Они образовали общину, объединенную в совершении Евхаристии и посредством него, и оно было одновременно и источником, и высшим выражением жизни общины, выражением ее общения во всех его аспектах. Это знаки, которые обычно всегда должны присутствовать в общении, создающем христианскую общину.
Верность апостольскому учению — это не только слушание слова. Это одновременно и неразрывно — совершение одной литургии,
принятой от Господа, и постепенно объединение с Ним каждого члена общины. Здесь мы должны подчеркнуть решающую важность крещения для установления общения со Христом (Гал. 3: 26-27, Рим. 6: 3-11, Кол. 13: 3 [опечатка], и др.), для творения нас сынами в Сыне и братьями друг другу.
Но и Евхаристия также является великим таинством общения со Христом и, как следствие, общения между верными (1 Кор. 10: 16[-17]). В евхаристическом "синаксисе" уже присутствует реализация в настоящем, посредством Духа, того эсхатологического общения, которое в общих чертах мы описали немного выше. Потому что евхаристический "синаксис" не только собирает в единстве собрание верных в общение с вечной жизнью Триединого Бога, посредством Тела и Крови Христовых; в Духе и через Духа общение во время совершения Евхаристии отождествляется также с той общиной, которую созерцал пророк Апокалипсиса, апостольской общиной из верующих всех времен, объединенных с апостолами в присутствии Бога и Христа для вечной небесной литургии.
Но это созерцание будущего, уже присутствующего в особый момент совершения Евхаристии, не должно отвлекать нас от требований ежедневной братской жизни; напротив, оно должно быть источником жизни любви, в которой дары Духа возбуждают священное соперничество в служении Евангелию (Фил. 1: 5; 2: 1) и в служении братьям, особенно самым бедным (Рим. 15: 26; 2 Кор. 8: 4; 9: 13).
Продолжение следует...
Примечания:
1. [Примечание англ. переводчика:] Этот доклад был подготовлен кардиналом Виллебрандсом, председателем Секретариата по содействию христианскому единству, для празднования десятой годовщины Фонда Pro Oriente, Вена, 3 февраля 1975 года. Мы благодарны за разрешение на перевод текста из: Proche-Orient Chretien, t. XXV, pp. 3-15.
2. [Примечания в квадратных скобках принадлежат русскому переводчику.]
3. Подытожено в: Documentation Catholique, LXVI, 1969, pp. 960-961.
4. Pier Cesare Bori, Koinonia (Brescia, 1972).
5. [Следует отметить, что слово "communion" (общение) в английском и французском языках означает не передачу информации (как "communication"), а прежде всего "общность", совместное участие в чем-либо. — д. А. Г.]
6. Ср.: In Epist. Joan. ad Parthos, X, 3; PL 35, 2055-2056.
7. [Перевод несколько отличается от Синодального. В греческом оригинале (как и в Синодальном переводе) вместо "братство" стоит "общение" (koinonia); впрочем, некоторые западные переводы добавляют здесь первое слово как пояснительное ко второму: "братское общение". — д. А. Г.]
Теги:
