Гетман Мазепа как зеркало российско-украинских отношений

В последние недели в российских и украинских СМИ и интернет-изданиях (как церковных, так и светских) вновь активно поминали имя украинского гетмана Ивана Мазепы, трехсотлетие со дня смерти которого будет отмечаться в Украине осенью текущего года. Повод, заставивший вспомнить Ивана Степановича, трудно назвать оригинальным. Речь шла о печально известной анафеме, наложенной на гетмана Мазепу Русской православной Церковью в 1708 году.
Все началось с осторожного интервью архимандрита Кирилла (Говоруна) интернет-сайту «Интерфакс-религия», в котором он предложил отделить в «деле Мазепы» политику от богословия и взвешенно разобраться во всех аспектах этого непростого дела. Интервью отца Кирилла вызвало шквал негодования в российских церковных и политических кругах. Дошло до того, что даже представитель МИД РФ высказался о недопустимости снятия анафемы с «предателя Мазепы». Украинская сторона в долгу не осталась. За пересмотр отношения к гетману Мазепе выступили несколько известных церковных деятелей. Особо весомыми стали публикации митрополита Черкасского Софрония и ректора Ужгородской Украинской богословской академии протоиерея Виктора Бедя, которые заняли последовательно украинскую патриотическую позицию. Стало очевидно, что «дело Мазепы» рано списывать в архив.
Несмотря на то, что в идеале проблема анафемы 1708 года должна обсуждаться исключительно в историко-каноническом ключе, реально мы видим крайнюю политизацию этого вопроса. Гетман Мазепа стал символом, достаточно ёмко отразившим всю сложность современных российко-украинских отношений. И потому призывы некоторых комментаторов (например, диакона Андрея Глущенко) отказаться от постоянных апелляций к политическому контексту дела и заняться собственно богословием остались практически не услышанными. В результате мы стали свидетелями почти беспрецедентного прямого внедрения в сферу богословия классических PR-технологий. И потому весьма актуально прозвучало предостережение архимандрита Кирилла о «политизации богословия». И несмотря на то, что Украинская православная Церковь с 2007 года последовательно осуждает «политическое православие», ей сегодня с неменьшей последовательностью навязывают вполне определенную политическую программу, выдаваемую за «единственно истинное православие».
Не желая учитывать истинную природу Церкви, российские политические элиты мечтают превратить Украинскую православную Церковь в безусловного проводника интересов Кремля во враждебном, как им представляется, антироссийском окружении. Украинская Церковь, сохраняющая единство с Московским патриархатом, как бы по определению должна послушно следовать российским интересам. Однако разве в этом назначение Церкви? Спаситель создал ее не с той целью, чтобы одно государство, нация, тип политического устройства или национальной культуры получили в ней безусловное преимущество. Церковь призвана соединить и преобразить во Христе разные идентичности, не ассимилируя одну в другой, а возвысить и преподнести Христу достойнейшее и лучшее в каждом — сколь это возможно — общественном организме из всего многообразия типов обществ и национальных культур.
Уже как бы отвечая сегодняшним попыткам посредством “дела Мазепы” создать напряжение и противостояние в украинском православном сообществе, предстоятель УПЦ митрополит Владимир (Сабодан) в своем докладе на Архиерейском соборе РПЦ в июне 2008 г. прямо отметил, что  в Украине реально присутствуют “два полюса украинской культуры, две различные цивилизационные орбиты: восточная и западная”. Но, подчеркнул митрополит, эти две общности “различны, но нераздельны”. И разжигание огня противостояния, особенно руками гражданах других государств, является серьезным проступком перед Церковью.
Да, в своем мировоззрении украинское православие, как и украинское общество в целом, далеко не однородно, что и показала недавняя дискуссия по «делу Мазепы». И это неудивительно.
Можно сказать, что сегодня существует два видения или две модели существования православной Церкви в Украине. Первая модель предполагает, что Украинская православная Церковь в своей общественной позиции принимает реалии украинского общества, становится подлинно Церковью своего народа и избавляется от ярлыка «пятой колонны Москвы» в Украине, что, кстати, вовсе не препятствует ей хранить молитвенное и каноническое единение с Русской православной Церковью. Такая модель вполне вписывается в экклезиологический принцип единства в многообразии — многообразии в том числе культурном, языковом и даже общественно-политическом. Следование этому принципу должно стать предпосылкой для постепенной консолидации всех православных в Украине на основе Украинской православной Церкви.
Вторая модель предполагает, что Украинская православная Церковь остается в глазах значительной части украинцев той самой пресловутой «пятой колонной», ориентированной на интересы определенных политических сил внутри России. При этом желательно, чтобы  другие общественно-политические ориентации устойчиво ассоциировались с расколом. Проводником именно такой модели развития Церкви в Украине целенаправленно и систематически выступает портал «Интерфакс-религия». Однако эта модель неизбежно приведет к расколу самой Украинской православной Церкви, поскольку она (модель) фактически выталкивает за церковную ограду весьма значительную “украиноцентричную” часть православного сообщества, желающую видеть свою Родину независимым, самодостаточным и процветающим государством, и при этом не противопоставляющую свой украинский патриотизм дружбе с Россией.
Последовательная реализация этой модели может привести к тому, что патриотически настроенная часть украинского православного сообщества, не желающая входить в раскольнические сообщества, послужит базой для создания в Украине канонических структур Константинопольского патриархата. А появление таких структур может выступать долгосрочным фактором дестабилизации церковной жизни как в самой Украине, так и мировом православии в целом.
Поэтому, наблюдая из Киева публичные антиукраинские заявления некоторых (около)церковных личностей (и не только по делу Мазепы), нельзя не предположить, что истинной целью такой политики является не стремление к церковному единству, не консолидация и упрочнение украинского, а вместе с тем и Вселенского православия (напомним, что общее количество приходов всех религиозных сообществ, именующих себя православными, в Украине составляет более 17 тыс., а с учетом декларирующих свою восточно-христианскую традицию УГКЦ около 21 тыс., что делает Украину наиболее христианской страной Восточной Европы), а раскол Украины по религиозному и цивилизационному признаку.
Также не лишены оснований опасения, что в случае выхода из УПЦ ее собственно проукраински настроенной паствы права УПЦ будут сильно урезаны Москвой и редуцированы до прав Экзархата, существовавшего до 1990 года. И неудивительно, что радикальные приверженцы второй из указанных моделей уже призывали к подобной редукции.
Наличие этих двух моделей имеет важные практические импликации, связанные с предстоящим визитом патриарха Кирилла в Украину. Одни хотели бы видеть предстоятеля русской Церкви патриархом для всех православных украинцев — независимо от их политических убеждений — и даже независимо от того, какие храмы они посещают. Визит Патриарха для них должен был бы стать мощным импульсом к объединению всех православных украинцев вокруг канонической Церкви. Открытость патриарха к иным, чем в России, политическим реалиям стала бы важнейшей предпосылкой для консолидации украинского общества.
Согласно альтернативной позиции, визит патриарха должен быть ориентирован исключительно на ту часть украинской православной паствы, для которой Россия дороже, чем Украина, и которая именно из-за ностальгии по России (точнее, по Советскому Союзу) связывает себя с Московским патриархатом в Украине.
В результате все высказывания о «деле Мазепы» являются, на самом деле, декларациями приверженности различных церковных деятелей одной из двух указанных моделей. Личность несчастного украинского гетмана (который и так уже 300 лет лишен церковного поминовения в Русской Церкви) вновь оказалась вынесенной за скобки. При этом все прекрасно понимают, что спор ведется о будущем цивилизационного проекта «Украина». Вполне очевидно, что за последние четыре года в России отношение к этому проекту заметно изменилось. Негативная информация об украинской жизни стала практически нормой в российских СМИ. И антиукраинские настроения в России, как свидетельствуют социологические опросы, сегодня заметно усиливаются.
Кремль ныне занимает последовательно жесткую позицию в отношениях с Украиной. На этом фоне визит патриарха Кирилла в Украину мог бы стать определенной альтернативой этой жесткой линии. Патриарх как церковный лидер с куда большим успехом, нежели российские политики, мог бы исполнить примиряющую и консолидирующую роль. Однако «мазепиана», по своим методам мало отличавшаяся от недавней «газовой войны», рождает серьезные сомнения в том, что патриарху удастся сыграть именно эту роль. Если до заострения дискуссии о гетмане Мазепе отношение к патриарху Кириллу в светском украинском обществе колебалось от благожелательного до нейтрального, то сегодня все больше заметно настороженное, если не прямо отрицательное отношение к главе Русской Церкви. Думается, что такое ухудшение отношения к патриарху Кириллу, вкупе с весьма прискорбной эскалацией противостояния двух «партий» внутри Украинской православной Церкви, создает весьма напряженный и нерадостно-эмоциональный фон грядущего визита.
Впрочем, сам патриарх воздержался от каких-либо комментариев по «делу Мазепы». А значит, у него еще есть шанс изменить к лучшему ситуацию в украинском православии.