Интервью с Валентином Шаповалом, бывшим заместителем начальника управления по делам религий Главного управления внутренней политики Киевской городской государственной администрации, зав.отдела по связям с религиозными организациями.

Олег Киселёв: Валентин Михайлович, расскажите в двух словах о Вашей профессиональной карьере, связанной с работой с религиозными организациями.

Валентин Шаповал: Я всю сознательную жизнь интересовался вопросами религии, а начал работу старшим инспектором в аппарате уполномоченного по делам религий в городе Киеве при Совете Министров УССР в феврале 1989 года. В период моей работы в аппарате уполномоченного в г. Киеве было всего 12 православных организаций, одна католическая и несколько протестантских организаций. Белое братство и другие тоталитарные только организовывались… А затем, после вынужденного перерыва с февраля 1992 г. (вопрос банальный – очень маленькая была зарплата), в 2000-м году вернулся работать в должности главного специалиста, а затем и начальника отдела, уже в управление по делам религий Киевской городской государственной администрации, хотя оклад тоже был смехотворным – просто нравилась работа. С 2004 года управление по делам религий официально присоединили к Главному управлению по вопросам внутренней политики КГГА. Ну, а там я уже освоил должность заместителя начальника управления, начальника отдела по связям с религиозными организациями.

О.К.: Был только один отдел, связанный с религией?

В.Ш.: Нет, было два отдела. Другой отдел занимался регистрацией уставов религиозных организаций.

О.К.: Насколько на деятельность управления по делам религии, а потом внутренней политики, влияла не столько городская власть, сколько центральная? Был период, когда у управления было двойное подчинение: КГГА с одной стороны и Государственному комитету по делам религии Украины с другой.

В.Ш.: С 2004 года Главное управление внутренней политики КГГА практически перестало поддерживать связи с Госкомрелигий. Мы передавали им годовые и месячные отчеты, а их влияния на нас особого не было. Отчеты вышестоящей организации были необходимы для государственной статистики, мы это понимали. А у них замечаний к работе управления в г. Киеве не было.

О.К.: А до 2004-го?

В.Ш.: А до того, конечно, было двойное подчинение. Но Госкомрелигий не давил. Своя специфика была в городе. В основном это подчинение сводилось к согласованию профессиональных вопросов.

О.К.: Государственный комитет по делам религий проводил системную работу по направлению примирения Православных Церквей. Ваше управление принимало в этом какое-то участие, на местном уровне?

В.Ш.: На городском уровне не было противостояния. В основном примирение решалось на уровне Госкомитета – проводились советы церквей при Президенте Украины. У Всеукраинского совета церквей и религиозных организаций по ул. Прорезной 15 был свой условный юридический адрес [адрес Госкомрелигий – О.К.]. Потом Совет церквей поменял свое отношение и создал секретариат, который стал готовить следующие заседания, уже без участия государства, поскольку церковь, согласно законов, отделена от государства.

О.К.: А какие полномочия были у управления в контексте решения конфликтных ситуаций между церквями? В Киеве, вероятно, были какие-то конфликты, за храмы, например? Что реально могло сделать управление?

В.Ш.: Конфликты были раньше – в 1992-м году, а потом – какие конфликты? Не было конфликтов. Почему? Потому что культовые сооружения уже были освоены, церквям, в основном, нужна была земля, которую практически никому не давали. А УПЦ просто строила свои культовые сооружения без разрешения, но никто бульдозер не подгонял. И даже на территории государственного исторического музея сложилась специфическая ситуация.

О.К.: Хорошо. А в 1990-х вот годах? Что реально вообще можно было сделать? И делать или не делать – это от кого зависело?

В.Ш.: Старались направить как-то в законное русло крестные ходы. В официальных документах называлось это не крестных ход, а «піша хода громадян», чтобы не было церкви там…

О.К.: Это в 80-е? Еще в Союзе?

В.Ш.: Нет, это уже в 90-х. Организатором таких походов выступал Лукьяник Валентин Борисович, его штрафовала милиция, но, тем не менее, крестные ходы проводились. Почему и с чем было связано такое регулирование? И почему мы требовали, чтобы заранее предупреждали. В 2000-м году на местном уровне было принято решение Киевсовета о необходимости предупреждать заранее о таких походах. С чем это было связано? Например, при октябрьской больнице в Киеве есть приход митрополита Михаила. Они под Коростенем основали скит и каждый год, весной пешим порядком шли туда паломники по улицам Киева. Милиция звонит: «Мы не знаем, что это за люди. Целая колонна идет»… И так далее. А это безопасность людей. Поэтому мы настойчиво просили, чтобы религиозные организации заранее подавали заявки. При наличии такого уведомления мы предупреждали милицию и проблем не было. Даже сопровождали такие перемещения людей. Например, католики в Святошино устаивали крестный ход перед Пасхой. Мы всегда разрешали им и об этом предупреждали милицию. И в Зарваницу они ходили и их сопровождала милиция – был старший, были флажки, как колонна по правилам дорожного движения: красный флажок – впереди, красный флажок – позади.

О.К.: Эти правила, они сейчас тоже действуют?

В.Ш.: Да, но дело в том, что сейчас, насколько мне известно, церковь никого не предупреждает. Она проводят то, что считает для себя необходимым.

О.К.: Ну, а как на них повлиять? Или просто никто не хочет связываться с церквями?

В.Ш.: Да, никто не хочет связываться. Дело в том, что руководство многих госучреждений повязаны с церковью: кто-то орден хочет получить, кто-то проблемы решить свои… Как сейчас в Сирии освобождают нашу украинку, МЗС Украины действует через общественные организации и через религию, чтобы повлиять на повстанцев. Так и здесь чиновники решают свои вопросы, кто-то за кого-то просит и так далее. Разрешили же открыть часовню в здании Верховной Рады Украины, хотя церковь отделена от государства.

О.К.: Если вернутся к общенациональным вопросам: смена Президентов как-то отображалась на работе управления?

В.Ш.: Вы знаете, я разговаривал с предстоятелем УАПЦ митрополитом Мефодием. Он говорил на совещаниях: «Единого, кого я уважаю до сих пор – это Л. Кучма. С ним можно было поговорить, решить вопросы. Он давал какие-то распоряжения». Ющенко больше к Филарету относился, меньше – к УПЦ. Хотя тоже бывал и у Владимира. А сейчас политика многих чиновников поменялась, только в сторону УПЦ.

О.К.: А на работу управления?

В.Ш.: Ну, а на управление… Дело в том, что в свое время на законных основаниях Киевская администрация не допускала регистрации уставов, например, организации саентологов, УАПЦ-канонической под руководством «патриарха Моисея» (Олега Кулика) и других. При изучении документов таких организаций выяснялось, что их деятельность не отвечает законодательным нормам государства и может нанести вред людям. С представителями организации УАПЦ-каноническая приходилось даже судиться. Доходило до того, что их устав не отвечал Закону Украины «О языках в Украинской ССР», а они требовали регистрации. В суде приходилось говорить об ошибках и несовпадениях в уставе. Получалось так: на титульном листе – одна организация, а в тексте – другая организация. Судья поднимает адвоката и спрашивает: «Так что Вы регистрируете?» Он называет. «Так у Вас же другое написано!» «Ну, я не знаю…», – и запнулся. В конечном итоге судья улыбнулась на мое выступление и говорит: «Вы мне до завтра можете дать все замечания к уставу?» Я говорю: «Нет проблем». Изложил замечания на одну страничку. На второй день положил судье на стол. Она говорит: «Все ясно». А сейчас по откликам религиозных организаций – регистрируется все. Чтобы не было конфликтов, судебных исков и т.д. Надо оно или не надо, религиозная это организация или нет – все регистрируется.

О.К.: А что случилось с саентологами? Они зарегистрировались? Я знаю суд был и что…?

В.Ш.: Я не знаю был или нет, но никто не зарегистрировался. Они зарегистрировались общественной организацией.

О.К.: Если говорить о киевской власти, то можно ли проследить какие-то преференции к какой-то из православных церквей?

В.Ш.: Киевская администрация всегда готовила поздравления руководителям разных религиозных организаций с тезоименитсвом или с какими-то другими датами, проводили на Рождество и Пасху городские мероприятия на Крещатике и на Михайловской площади, Водохреща в Гидропарке. То есть мы старались, чтобы не было преференций. Но при Леониде Черновецком заместители в основном отдавали предпочтение УПЦ, контактировали с ней, совершали паломничества в Иерусалим, получали церковные ордена.

О.К.: Существует Киевский совет церквей. Насколько я понимаю, он был инициирован городской властью и собирался раза четыре по инициативе Черновецкого.

В.Ш.: Черновецкий открыл только заседание одного Совета. В основном это было при О.Омельченко. В связи с чем? Все-таки международный авторитет Киева должен был вырасти и была такая программа «Киев – европейская столица». Омельченко шел навстречу церквям, и многие вопросы решал, и не только православным. Ну, а затем уже все пошло на спад.

О.К.: Но почему четыре раза только? Поменялась власть и Черновецкому это уже не надо было?

В.Ш.: Это не надо было ему сразу, потому что Черновецкий дружил с Сандеем Аделаджой. И прихожанином был, и букеты на день рождения носил.

О.К.: А церкви могли инициировать собрания?

В.Ш.: Было положение про Совет церквей. Я участвовал в написании его текста. Совет создавался, чтобы регулировать вопрос работы с церквями. Но дело в том, что они просили то, что город не давал. Митрополит Мефодий говорил: «Ви мені дайте хоч два метри квадратні, щоб я могилу собі викопав». Ничего. У него нет кафедрального собора, он использует Андреевскую церковь, которая по постановлению ему передана для богослужений в праздники… Нет кафедрального собора и у УПЦ – он только начинает строиться. Но город ничего раньше не решал. Даже заседание Совета церквей с участием Л. Черновецкого. На нем были представлены план размещения культовых сооружений в Киеве. Над этим планом управление очень сильно поработало с «Киевпроектом» – поднимали все места, где раньше были церкви, где сейчас можно их построить, особенно в спальных районах… И этот план был представлен на заседании. Но дело в том, что протокол этого совещания никто не подписал. Как мне передали, Л. Черновецкий сказал: «Мне нечего здесь подписывать». И все руководители церквей поняли, что этот Совет церквей не нужен.

.

О.К.: А на этом плане размещения определялось, где должны быть храмы или так же чьи это должны быть храмы?

В.Ш.: Нет, чьи – нет. Дело в том, что все церкви должны были дать свои предложения, а уже планировщики должны были сделать так чтобы и подъезд удобный был, и чтобы здание не мешало другим коммуникациям, размещениям других учреждений, например, школам и садикам. Т.е. консенсус был в этом. Но не пошло, никто не утвердил этот план. Вообще, эта идея старая – еще в 80-х годах хотели такое реализовать, но потом оно заглохло и фактически это новый план был модернизацией того старого плана.

О.К.: Спасибо Вам большое за разговор.

В.Ш.: Пожалуйста.

Интервью сделано в рамках выполнения проекта № GP/F44/080 «Межправославные отношения в Украине: внешне-и внутриполитические и социокультурный аспекты», поддержанного грантом Президента Украины.

Теги: