Часть вторая. Первая часть - здесь
Об алгоритме воссоединения УАПЦ и УПЦ
РвУ: Ну, насколько я помню, разговоры о Галицкой митрополии среди околоцерковных экспертов в 2000-2001 годах уже велись и тогда, по-моему, Галицкая митрополия как вариант для украинских автокефалистов как раз предлагалась ОВЦС МП. Или я ошибаюсь в своих воспоминаниях?
А.И.: Если бы УАПЦ приняла ту схему объединения, произошло бы то, что случилось с Зарубежной церковью после её вхождения РПЦ, когда она потеряла значительную часть своих приходов. И произошло это несмотря на то, что Зарубежная Церковь находится достаточно далеко от Русской Православной Церкви, имеет огромный опыт самоуправления и крепкие, сплоченные общины, что, конечно, затрудняет манипулирование вошедшими в состав РПЦ архиереями.
Воссоединение УПЦ и УАПЦ – задача намного сложнее. Во-первых, Зару-бежная Церковь всегда осознавала себя частью Поместной Русской Церкви, частью Московского Патриархата. А во-вторых, ее структуры были расположены за пределами России и СНГ. 
Поэтому воссоединение УАПЦ и УПЦ не может происходить исключительно по «зарубежному» сценарию. Наша Церковь объединяет приходы с украинской культурной идентичностью. Поэтому для нас очень важно, чтобы эта идентичность нашей Церкви не растворилась при объединении. А не секрет, что в УПЦ есть влиятельные иерархи, которые связывают идентичность своей Церкви исключительно с русской культурной традицией. Я сам воспитан на классической русской литературе, русский язык – мой родной язык, и именно на этом языке я думаю. Но я не могу закрывать глаза на тот факт, что абсолютное большинство паствы УАПЦ – это люди украинской культуры, патриоты своей страны, люди, искренне дорожащие украинским языком богослужения и вообще украинской культурой
Для нашего объединения необходимо уточнение статуса УПЦ, включение ее в диптих Поместных Православных Церквей. С другой стороны, УАПЦ должна получить гарантии, что наши архиереи не будут перемещены со своих кафедр, что священники останутся настоятелями своих приходов, что не будет перераспределения церковной собственности, не будет захватов приходской собственности епархиальными центрами, если государство даст возможность епархиям и юрисдикциям иметь статус юридического лица, и т.д. Нужен внешний гарант. Именно потому, что не было такого гаранта при вхождении Зарубежной церкви в состав Русской Православной Церкви, они потеряли около половины своих приходов. Безусловно, найдутся несогласные с таким вариантом, кто-то уйдет в раскол, но это будет ничтожная часть общин.
РвУ: То есть вам на переговорах в 2000-2001 годах предлагали автономную Галицкую митрополию в составе УПЦ Московского патриархата или просто в составе УПЦ? Получалась бы автономия в составе автономии? Как это представлялось с канонической точки зрения?
А.И.: Дело в том, что каноническое право, Вы это знаете, может развиваться, как любая другая наука. Иногда новые формы церковного права оказываются хорошо забытыми старыми. Так, например, Киевская митрополия в 1686 году была передана Константинополем в состав Московского патриархата, как то бывало в древности, и патриарх Московский назначался лишь временным экзархом Константинополя над Киевской митрополией. То есть это была территория, отданная на время под управление другой юрисдикции. Подразумевалась ли в 2000 и 2008 годах автономия в составе Московского патриархата или в составе Украинской православной Церкви под омофором митрополита Владимира, в общем-то, не важно. На первый взгляд, возможность непоминовения Московского патриарха, предполагаемая в 2000 и 2008 годах для Галицкой митрополии, это нововведение. Но что важнее — восстановить церковное единство или остаться верным букве канона? На мой взгляд, единство во Христе важнее любой канонической и церковно-правовой нормы.
РвУ: То есть можно придумать что-то, творчески развить канонический порядок?
А.И.: Безусловно.
Об инверсиях понятия "поместность"
РвУ: Мы знаем, что обычно поместная церковь — это православная церковь в стране с древней христианской православной традицией, с единым предстоятелем. Сейчас есть две тенденции богословски размывать такое понятие, как поместность. Одна тенденция — это тенденция Московского патриархата, который мыслит себя поместной церковью для многих стран с древней православной традицией. С другой стороны, в Украине, например, пониманию Украины как единой страны, требующей единой поместной церкви, противостоит обратная тенденция. Уже многие богословы, священники и даже отдельные иерархи мыслят, что поместная церковь — это отдельная епархия. Некоторые священники, даже из Киевского патриархата, полагают, что даже отдельные их приходы — это уже самодостаточная поместная церковь.
Не кажется ли Вам, что, с одной стороны, Московский патриархат, утверждая, что должна быть какая-то поместная церковь для многих стран, впадает в какое-то, так сказать, католическое искушение, филокатолицизм? А с другой стороны, когда наши самостийники объявляют отдельную епархию поместной церковью, отдельный приход мыслят как поместную церковь, то здесь уже мы видим какой-то протестантский дух.
А.И.: Как писал один из авторитетнейших учителей древней Церкви св. Игнатий Богоносец — «Где будет епископ, там должен быть народ, поскольку где Иисус Христос, там Кафолическая Церковь». И поэтому каждая епархия – уже поместная церковь и, с точки зрения канонического права, так оно и есть. Там, где епископ, там и церковь. Именно эту каноническую норму использовал патриарх Кирилл в разговоре с Президентом Ющенко во время своего последнего визита в Украину, когда сказал, что в Украине уже есть своя поместная церковь.
РвУ: Скорее, поместная церковь, все-таки, с маленькой буквы, а не с большой.
А.И.: Да, полноценное евхаристическое собрание, возглавляемое епископом, это и есть Церковь — Тело Христово. Универсалистская позиция Московского патриархата понятна, это, конечно, политическая задумка — сохранить целостность церковной «империи» РПЦ, на обломках империи светской — Российской империи и бывшего СССР. Но мне кажется, что эта церковная «империя» тоже перестанет рано или поздно существовать, как и породившее её государство. Собственно говоря, то же самое постепенно произошло с Византией и Константинопольским патриархатом.
Так что Вы совершенно правы в том, что никакой почвы под собой не имеют утверждения неких свободолюбивых батюшек о том, что они самодостаточны как церковная единица на своем приходе, потому что священник совершает евхаристию только по благословению епископа и без поручения епископа не может ничего творить в Церкви. А вот что касается территорий, юрисдикционных принадлежностей, то важно следующее. С одной стороны, можно понять Московского патриарха, который говорит о том, что юрисдикционная принадлежность не важна с точки зрения дела спасения души и пребывания во Христе, с другой стороны, мы прекрасно знаем, что без политики, без светского влияния Церковь не существовала никогда и, что бы сейчас ни говорили о «свободе церкви» в России, она как политический инструмент остается под мощным влиянием государства.
Стремление Украины иметь свою поместную церковь согласуется с древней практикой Церкви и ничего греховного или социально опасного для церковного единства в себе не несет. Мы знаем массу примеров, когда относительно безболезненно образовывались новые государства, но автономное церковное самоуправление в этих новых странах практически никогда не возникало «с миром», а когда оно утверждалось, оказывалось со временем, что церковное единство никак не страдало, и раздирания ризы Христовой не происходило. Если представить себе, что РПЦ мирно дарует полноценное самоуправление Украинской церкви, то политический дивиденд Русской церкви и России очевиден — вместо раздираемой внутренней конфронтацией между сторонниками единства с Россией и приверженцами независимости УПЦ Русская церковь получает умиротворенную церковь-сестру, способную быть союзницей и опорой РПЦ в восточной Европе. Это же так ясно, но, к сожалению, не всем и не всегда.
О прояснении дефиниций и "безблагодатности" таинств
РвУ: Мне кажется, в Украине за два десятилетия церковного неустройства до сих пор четко не осознали, что автокефалия — это способ единства во Вселенском Православии. Симпатизирующие украинской идее с помощью автокефалии хотели отгородиться, а боящиеся украинизации люди или желающие остаться в канонической церкви создали из автокефалии миф, что это отгораживание. Автокефалия в переводе с греческого означает иметь своего предстоятеля. Если проводить любой опрос на тему «хотите ли вы иметь своего предстоятеля в Киеве?», большинство верующих всегда отвечает «да», причем даже в УПЦ МП. Но когда вместо этого прямого значения автокефалии как самовозглавления навязывается мысль о том, что это самоотгорожение, то происходит соответствующая реакция.
Не кажется ли Вам, что необходимо широкое богословское просвещение верующих всех трех православных юрисдикций Украины, чтобы разъяснить им подлинный смысл термина «автокефалия», и это надо делать сегодня, когда немного все эти страсти вокруг украинизации и русификации страны улеглись и стало ясно, что разделить страну не удастся, что она более или менее устоялась, несмотря на усилия политиков, что сейчас как раз такой благоприятный момент заняться каноническим просветительством практически в каждом приходе?
А.И.: Нужно для этого иметь определенный инструментарий. Это насущная задача, и надо сделать так, чтобы просветительская деятельность не велась через приходские листовки и епархиальные газетки низкого качества, а осуществлялась через центральные СМИ. А для этого, в свою очередь, сами источники информации должны быть компетентны, чего в настоящий момент мы не наблюдаем. Да что говорить о журналистах, когда большинство православного духовенства не знает, какие формы разделения бывают в церкви и по какому принципу они дифференцируются. Случается, что называют сторонников автокефалии чуть ли не сектантами, а то и еретиками.
Возмутительно, как некоторые архиереи канонической юрисдикции допускают на местах практики «перекрещивания» и «перевенчивания» православных христиан, принявших эти таинства в УАПЦ и УПЦ КП. Надо отметить безосновательность их слишком дерзновенного допущения, что таинства, совершаемые вне общения с УПЦ, в Украине не действительны и не спасительны.
Православная Церковь признает даже крещение, совершаемое в протестантских юрисдикциях во имя Отца и Сына и Святого Духа, которые и женское священство имеют, и венчают однополые пары. Православные лишь дополняют крещение миропомазанием, а римо-католиков, прошедших конфирмацию, вообще принимают через покаяние, т.е. обычную исповедь. Почему же допускается уничижение таинств родственных православных юрисдикций, идентичных в вероисповедании, экклесиологии и т.п., но лишь желающих самоуправления? Ответ ясен – это политическое решение, когда определение «благодатности» превратилось из богословского, духовного делания в орудие для «промывания мозгов».
Конечно, просветительская деятельность должна быть. Мне думается, государство в лице своих подразделений, отвечающих за связи с религиозными организациями, при участии представителей всех православных юрисдикций, могло бы оказывать помощь православным в объяснении людям, что такое самоуправление в Церкви (автокефалия). Учитывая степень воздействия на народ средств массовой информации, при их должном использовании, я думаю, можно было бы достаточно осветить.
РвУ: Во время опросов всего населения (жаль, что не опрашивают тех верующих, которые приходят в церковь по воскресеньям), большинство населения преимущественно позитивно относится как к идее поместности, так и к идее автокефалии.
А.И.: В любом опросе важно правильно сформулировать вопрос. Ведь можно так его задать, что, кроме как «не нужна нам никакая автокефалия», и ответить-то будет невозможно, равно и наоборот. Чаще всего, по тому, как ставится вопрос, легко можно понять, на какую идею работает опрашивающий.
О роли государства, просвещении журналистов и плодотворных дискуссиях
РвУ: Вы говорили о важности государственной поддержки просвещения населения, какого-то сопровождения попыток объединения. Сейчас Национальный институт стратегических исследований при Президенте Украины выпустил 25-страничный доклад, в котором тоже говорится о необходимости просветительской работы, необходимости разъяснения населению того, что такое автокефалия, поместность. Но увязывается все с двумя задачами. Первая задача — это объяснение населению того, что УПЦ под омофором блаженнейшего митрополита Владимира — это, на самом деле, РПЦ, которая ошибочно называется УПЦ. И вторая задача — это пропаганда Киевского патриархата как флагмана украинской автокефалии. Как Вам кажется, не соединяется ли здесь благое с чем-то неблагим, глобальные задачи с чем-то партикулярным, партийным?
А.И.: Государство должно предоставить возможность Церкви говорить за саму себя. Оно не может быть судьей в делах церковных и диктовать Церкви, что правильно, а что неправильно.
Государство может помогать православным готовить почву для объединения, скажем, организовать постоянно действующий дискуссионный круглый стол при Президенте или Верховной Раде с привлечением ведущих СМИ, состоящий из образованных и богословски грамотных представителей разных юрисдикций, где мог бы обсуждаться вопрос церковного самоуправления, путей получения автокефалии и объединения православных в Украине. Государство этим может дать шанс людям выслушать компетентных специалистов, говорящих от имени своей юрисдикции.
С другой стороны, здесь существует проблема. А пойдет ли Украинская Православная Церковь на то, чтобы участвовать в таком круглом столе? Пойдет ли Киевский патриархат на то, чтобы, отказавшись от саморекламы и мнения о самодостаточности, говорить о вопросе объединения, идя на компромиссы? Об УАПЦ я могу сказать, что мы бы с благодарностью приняли предложение участвовать в таком круглом столе, для объяснения того, как мы видим устройство поместной православной самоуправляемой Церкви в Украине и каковы могут быть пути её создания.
РвУ: Возможно, следовало бы для трех юрисдикций создать какое-то научно-богословское или научно-каноническое общество, может быть, из избранных членов богословских комиссий этих юрисдикций, которое просветило бы сначала чиновников, журналистов, а далее обратилось бы к более широкой аудитории. Готова ли УАПЦ поддержать такое небольшое общество?
А.И.: Да, готова. Возглавляемая мною Богословско-каноническая комиссия будет сотрудничать с любыми государственными структурами и другими юрисдикциями, которые будут заинтересованы в получении информации по различным аспектам деятельности УАПЦ, в том числе и объединении православных в Украине. Мы знакомы с представителями Богословско-канонической комиссии Украинской Православной Церкви под омофором блаженнейшего митрополита Владимира и иногда ведем собеседования.
РвУ: А с Богословской комиссией Киевского патриархата?
А.И.: Не приходилось встречаться. Надеюсь, что это дело ближайшего будущего. Боюсь, что даже не вспомню, кто возглавляет Богословско-каноническую комиссию этой юрисдикции.
РвУ: По-моему, это митрополит Дмитрий (Рудюк).
А.И.: Мы с ним встречались очень давно и никаких богословско-канонических дискуссий не вели.
РвУ: Вы думаете, это возможно с Киевским патриархатом?
А.И.: А почему нет? Правда, если планируются публичные встречи, то обязательно необходим список вопросов, не подлежащмх обсуждению. Возможно, это был бы не очень длинный список, но четко определяющий информацию, которая не должна исходить от представителей Богословско-канонических комиссий. Должны быть очерчены границы ответственности в выступлениях, чтобы не допустить идеологических диверсий и пуб-личных скандалов, обеспечить мирную и адекватную дискуссию.
РвУ: Я думаю, было бы важно, если бы представители трех комиссий и заинтересованные лица со стороны государства и украинского экспертного сообщества имели возможность задать всякого рода вопросы, узнать точки зрения и услышать их сразу. Отвечая на эти вопросы, представители трех юрисдикций почувствовали бы, что на самом деле есть общность позиций и базисное понимание, о котором даже и не подозревали.
А.И.: Это может происходить в рамках закрытого круглого стола, по крайней мере, в первое время, когда подобные просветительские мероприятия будут проводиться для чиновников, сотрудников госучреждений и для журналистов. А вот когда у журналистов ведущих телеканалов и радиостанций появится понимание того, как грамотно освещать вопрос, тогда можно выходить на публичный уровень.
РвУ: По моему личному впечатлению, понимание вопроса базируется на предпочтениях, на мнениях, но не на глубоком анализе. Во многом, из-за того, что в Церкви не озвучивали глубоко понимания канонического вопросов. И поэтому чиновники, представители экспертного сообщества часто довольствовались просто какими-то предпочтениями.
А.И.: К сожалению, даже среди духовенства есть примеры чересчур эмоциональных и поверхностных выступлений. Достаточно послушать митрополита Агафангела или некоторых представителей Киевского патриархата. Случается, что политических амбиции перехлестывают. Из выступлений такого рода трудно сделать вывод о богословско-каноническом или церковно-правовом аспектах объединения, их понимании в той или иной юрисдикции.
Церковь и власть: в поисках симфонии
РвУ: Сегодня мы подошли к критическому для всех церквей периоду. Сейчас предвыборный период. И уже можно наблюдать, как представители различных церквей начинают советовать гражданам Украины сделать тот или иной выбор. Не кажется ли Вам, что здесь существует определенная опасность, потому что если Церковь советует кому-то сделать выбор в пользу того или иного кандидата, то, соответственно, завтра государство получит моральное право тоже посоветовать выбрать какого-то предстоятеля или какой-нибудь способ жизни для церквей?
А.И.: Да, аналогия очень хорошая. В порочности этого пути мы на прошлых выборах уже имели возможность убедиться. Я думаю, теперь всем должно быть ясно, что нельзя агитировать в церковной ограде ни за одну, ни за другую сторону. Единственное, что можно — это призывать к ответственности, призывать от имени Церкви быть внимательными, быть рассудительными. Но пастырь, тем более епископ, а наипаче предстоятель, не могут говорить о своих политических предпочтениях.
Были разные случаи и в Киевском патриархате, и в Московском, и даже среди епископата нашей юрисдикции, но мне особенно хотелось бы подчеркнуть то, как позиционировал себя на прошлых выборах блаженнейший митрополит Владимир. Он со всеми встречался, своим архипастырским словом утешал и укреплял всех, никому при этом не отдавая предпочтения и тем самым исключая возможность получения определенных политических дивидендов, которые могли бы использоваться для агитации среди верующих. Вот это образец того, как церковным иерархам, пастырям и церковным людям стоит вести себя в период предвыборной борьбы.
РвУ: Сегодня различные политики думают, что Церковь должна быть готова их поддержать. Они даже обижаются, говоря, что мы с вами дружим, а вы четко не благословляете нас, прямо не поддерживаете. А если благословляете нас, то благословляете еще кого-то. Не связано ли это также с тем, что у политиков сложилось представление о Церкви, уходящее корнями в эпоху феодализма, когда герцоги, претендующие на королевскую власть, обязательно обращаются к епископам?
Не кажется ли Вам, что такие представления украинских политиков о моделях взаимоотношения с церковными иерархами устарели на несколько столетий и не соответствуют современным реалиям, когда государство и Цер-ковь — это разные институции, которые между собой взаимодействуют как институции, но не как структуры, легитимизирующие друг друга? Политики обращаются за легитимизацией, за оправданием своей власти к Церкви, но ведь сейчас не Средневековье?
А.И.: Легитимизация власти Церковью могла бы происходить, но только после выборов.
РвУ: Но ведь они обращаются до выборов.
А.И.: Увы. Мне кажется, что это отход не в европейское Средневековье, а в Московское царство.
Это московская модель взаимоотношений церкви и власти. Мне не хотелось бы проводить здесь никаких аналогий, но то, что румынское, болгарское, греческое православие именно в этом вопросе кардинально отличается от православия московского, это факт. В чем разница и где истоки московской системы взаимоотношений Церкви и государства, которая предполагает не только легитимизацию власти Церковью, но и ставит Церковь в полную зависимость от государства, достаточно подробно рассмотрено, в частности, в недавно изданной книге В.М.Лурье «Православие между Киевом и Москвой».
Мы сегодня уже упоминали о крушении Советского Союза и о том, что на его территории осталась церковная «империя» – Русская Православная Церковь. Мне представляется совершенно неизбежным ее распад просто потому, что связующей в этой конструкции всегда являлась государственная власть. Утратив государственную поддержку практически на всем постсоветском пространстве, РПЦ стремится подавить центробежные силы внутри себя, но делает это путем подмены понятий, утверждая, что церковное единство равнозначно единству юрисдикционному, а это неправда. Скорее всего, это провальная идея, т.к. в системе этой церковной организации утрачен незаменимый имперский узел.
Не стоит проводить здесь аналогий с Византийской империей, Церковь ни-когда не была там настолько зависима от империи, как сегодня РПЦ от Российского государства.
На украинской почве невозможно привить эту московскую модель взаимоотношений Церкви и государства. В Украине нет имперской идеи, а без нее предвыборная кампания превращается в банальный бизнес-проект. Дескать, мы вам деньги дали на храм, так вы уж постарайтесь подтолкнуть своих пасомых в нашу сторону. Церковь — не биржа, а верующие — не товар, и помощь Церкви со стороны политиков и бизнесменов может существовать исключительно на безвозмездной и благотворительной основе.
РвУ: Вот мы, кстати, затронули вопрос о разнице между Византией и Россией. Интересно, что и в Византии, и в России идеалом была симфония. Но только в России возникла такая система, при которой государство легитимизирует Церковь, а Церковь легитимизирует государство.
А.И.: Это желание легитимизировать себя до выборов, и провести выборы в соответствии с полученной легитимизацией от самого авторитетного института в стране – Церкви. Пока еще самого авторитетного, ведь чем дольше будет продолжаться юрисдикционный раскол, тем меньшим будет влияние и авторитет Православной Церкви. Политикам стоит об этом задуматься и дать возможность Православной Церкви определиться и обрести единство.
РвУ: Если бы была единая Церковь, то она была бы более авторитетной?
А.И.: Да. И государственным чиновникам станет труднее не совсем корректным путем получать благословение тех или иных иерархов.
РвУ: Народ бы выиграл?
А.И.: Безусловно.
Беседовал Ю.Черноморец
Теги:
