В прошлом — лютеранский пастор, а ныне прихожанин храма Русской Православной Церкви в Нюрнберге Карл Христиан Фельми известен читателям благодаря книге «Введение в православное богословие», переведенной на шесть языков. При переходе в Православие профессор Фельми получил имя «Василий» — по значению это имя сходно с латинским «Карл». В этом году профессор снова приезжал в Киев на Успенские чтения, а после окончания конференции дал интервью для «Религии в Украине».

 

Карл Христиан Фельми: Развивать богословие эстетики

— Вы третий раз участвовали в работе Успенских чтений. Какое впечатление у вас сложилось об этом форуме?

— Темы Успенских чтений всегда были очень интересны. В этот раз конференция была посвящена церковным праздникам, которые рассматривались в контексте евхаристии, сотериологии, истории. Я узнал много интересного. Ведь ни один человек, даже самый способный, не может знать всего на свете. Разносторонность докладов, богатство их содержания обогатили меня.

— Вы, наверное, бываете на многих конференциях на Западе. Чем интересны вам Успенские чтения?

— Успенские чтения — это конференция высокого уровня, потому что обсуждаемые темы рассматриваются с позиций разных наук, таких как богословия, философия и пр. Также я в Киеве на чтениях уже третий раз, и мне приятно встретить своих друзей, пребывать в Свято-Успенской Лавре и посещать дивный собор св. Софии.

— Православие многие рассматривают как «восточную» версию христианства. Что в ней привлекает западного человека? Может ли для западного человека православие ощущаться «своим»?

— Особый интерес к русской церкви был во времена Горбачева. В Германии его многие уважают за воссоединение страны. В то время в Германии проводилась выставка икон. Чтобы на нее попасть, люди стояли в очереди по несколько часов. Однако православная икона для большинства была лишь экзотикой. К сожалению, сейчас интерес ослаб. Многие знают, что в России и Украине особенно красиво церковное пение. К нам на богослужение приходят люди, которые не приняли православия, и мы их не торопим. В прошлом таких людей было больше, чем сейчас. У католиков в бенедектинских монастырях совершают службы по православному типикону. Некоторые католики посещают только такие богослужения. В таких монастырях не любят говорить о том, что есть разделение между католиками и православными.

— Все-таки православие может быть своим на Западе, или оно все равно останется восточным, красивым, интересным, некой вестью из другой культуры?

— Для меня это не совсем ясно. Я долго занимался православием, когда был протестантом. До разделения на восточную и западную Церковь восточная, несомненно, богаче внутренне и внешне. В прошлом была тенденция создать православие западного обряда, например в Париже. Вы знаете?

— Да. И сейчас один мой знакомый из Америки рассказывал, что стал посещать подобную общину. Они не приняты в какую-то юрисдикцию, но сами исповедуют православие, придерживаясь при этом западного литургического обряда.

— Но что есть православие без православного богослужения: песнопений, канонов? Без этого мне трудно представить православие. Когда я думал о принятии православии, я очень любил иконы, но тем не менее не переставал восхищаться западными художниками, например Грюневальдом, композиторами, например, Бахом. В дневниках отца Александра Шмемана мне понравилось высказывание о музыке Баха: «Как не уверовать в Бога, слушая эту музыку?». Невзирая на то, что я православный, я остаюсь человеком западной культуры. Но иконы в моей церкви должны быть написаны в византийском стиле.

— Поддерживаете ли вы контакты с лютеранскими общинами в Германии, после того как перешли в православие? Насколько ваш опыт интересен для лютеран?

— Мои сыновья были уже взрослыми, когда я принял православие. К сожалению, они не приняли мой выбор. Они всегда думали, что православие — это мое хобби. Тем не менее, они всегда приезжают ко мне на праздники. В прошлом, когда я был лютеранином, я служил в женском лютеранском монастыре. После принятия православия настоятельница монастыря относится ко мне с таким же уважением, как раньше. Я очень часто давал интервью на православном телевидение по поводу своего перехода. И когда я читаю лекции, то меня очень часто спрашивают, почему я принял православие.

Карл Христиан Фельми: Развивать богословие эстетики

— А в православии вам не предлагали принять сан? 

— Это не мое решение. Наш священник говорит: «Бог знает, что будет». Я думаю, что Бог судит и епископ.

— Расскажите о своей научной и преподавательской деятельности. Что вам наиболее интересно? Что удалось достичь и каковы перспективы?

 

— К сожалению, я больше не преподаю. У нас каждый профессор, достигший пенсионного возраста, идет на заслуженный покой. Но по желанию и с разрешения ректора университета он может читать лекции. В 2003 году я ушел на пенсию, но преподавал еще до 2005-го. Но в последнее время у меня были ссоры с университетом, и они почти уничтожили мою кафедру. Теперь она почти не существует в старой форме. Потому я не хочу спрашивать, могу ли читать лекции, потому что нельзя исключить, что я получу отрицательный ответ.

— Какие курсы вы читали?

— Моя кафедра была посвящена истории и богословию восточных православных Церквей. Когда я преподавал, то студентов очень привлекало, когда я говорил об иконах и богослужении. Кстати, моя вторая диссертация написана об истолковании Божественной литургии в русском богословии. Также читал лекции по литургике, истории Русской Православной Церкви, о Балканских Церквах, а также Византийской Церкви.

— Какой научной деятельностью продолжаете заниматься?

— Сейчас работаю над вторым изданием книги «Введение в православное богословие».

— Что будет нового по сравнению с первым изданием?

— Книга будет немного переработана. К главе по сотериологии я добавил еще 3 главы. Также будет добавлена глава о кенозисе. А другие только переработаны.

— А какие у вас дальнейшие планы?

— Я начал писать книгу о протоиерее Павле Светлове. Правда, вскоре после этого меня попросили написать книгу об иконах, так что я отложил работу над книгой о Светлове на будущее. К сожалению люди, хорошо знающие немецкий, не всегда хорошо разбираются в богословской терминологии. Когда я знаю язык, на который переводят мои книги, я обязательно участвую в переводе. Например, я авторизовал переводы на русский и итальянский языки. Эти переводы очень хорошие. А вот в переводе на испанский язык я не участвовал. Сейчас я пишу книгу полностью на русском языке, потом попрошу отредактировать текст, чтобы мой русский язык был действительно литературным русским. После этого я хочу продолжить писать книгу о Светлове. Я очень долго занимался изучением сотериологии в русском богословии, чтобы полнее осветить этот вопрос в воззрениях Светлова. Сейчас в Германии издана хорошая онтология русских религиозных философов. Я хочу подготовить подобную онтологию русского богословия на немецком языке. У нас очень мало специалистов, знакомых с уровнем развития русского богословия. А уже после этого хочу выпустить книгу о Православной Церкви, где намного глубже будут рассматриваться богословские, литургические, богослужебные вопросы.

— Это будет нечто подобное на книги прот. Иоанна Мейендорфа и митрополита Каллиста Уэра «Православная Церковь»?

 

— Да, но на скорее более популярном уровне.

— Предстоятель УПЦ Блаженнейший Митрополит Владимир в докладе на Успенских чтениях очертил задачи, стоящие перед православным богословием в Украине. А какие первоочередные задачи для богословия выделили бы вы, и не в украинском, а в общеправославном контексте?

— Я не люблю схоластику, которая однажды проникла в православное богословие. Многое еще предстоит сделать в области научного метода. Отчасти это удалось исторической школе, которая вернула православие к его собственным корням. Кроме того, для православной Церкви очень важно развивать богословие эстетики. В этой области многое сделали отец Сергий Булгаков, Сергей Аверинцев, но есть, куда двигаться дальше.

— Сфера ваших личных интересов — искусство, богословие иконы. Как вы оцениваете школу Леонида Успенского? Как собственно иконописную школу, так и его богословие иконы?

— Успенский — это, конечно, не последнее слово в богословии иконы, но его книгу я в общем нахожу очень полезной. Его представления об иконе в Древней Церкви, мне кажется, недостаточно научны, но когда он пишет о развитии иконописи в России, его труд очень важен. Я ссылался на Успенского, когда писал книгу об иконе Христа. Я думаю, что он [Успенский] в этом отношении полезен. Что же касается иконописи, то есть опасность превратить ее в рабское копирование образцов. Настоящий иконописец будет писать традиционно, но его иконы не станут повторением уже существующих. Как пример сочетания традиции и личного почерка могу привести Румынский кафедральный собор в Нюрнберге, расписанный румынским иконописцем  Григоре Попеску (Grigore Popescu). Иконопись — это не только имитация.

Теги: